Dira necessitas |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Dira necessitas » PENSIEVE » Свирепые времена
— — — — — — — — — — — — -— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -
♢ МЕСТО И ВРЕМЯ: Медвежий город, Ваелор; | ♢ УЧАСТНИКИ: William Strathearn & Rungerd; |
О П И С А Н И Е
Герцог Стратерн получает с легкой руки короля в свои владения самые непокорные северные земли Ваелора.
РУНГЕРД
Рунгерд как-то совершенно не планировала влюбляться. Слово “любовь” для нее было совершенно непонятным, почти эфемерным в отличии от стали, братства и долга. Она давно выбрала свой путь и была готова к тому, что никогда не станет никому женой, не будет матерью. И когда жизнь начала вносить свои коррективы в этот довольно простой план — девушка совершенно не была к этому готова. Все случилось слишком быстро. Сгнившие трупы не столь пугающи, как человек, способный вызвать у тебя в груди учащенное сердцебиение и сбивать раз за разом твое дыхание.
Сопротивляться оказалось довольно сложно. Уилл казался очень напористым и… ужасно соблазнительным. Ни одному мужчине еще не удавалось привлечь ее внимание. Его запах резко отличается от других. Он приятен даже тогда, когда герцог провел приличное время в спарринге. А потные мужчины не отличаются ароматом полевых цветов, как известно. А случившийся поцелуй окончательно разжег огонь в ледяном сердце северянки.
И хорошо, что их прервали, потому что Уилльям тогда вполне бы мог воспользоваться ситуацией и овладеть неукротимой девушкой. Рунгерд была весьма удивлена собственной податливости, поэтому поспешила к Ингрид, как к единственной причине держать себя в руках.
Мать и сын. Это словно неизменный, правильный тандем, в случае, когда между ними действительно налажена особая связь. Мать учит мальчика тому, как правильно жить даже несмотря на врожденную агрессию и желание быть первым. Учит балансу и дает возможность проявить свои настоящие эмоции. Пусть добрую половину жизни Уилл был лишен такой возможности, но никогда не поздно возобновить общение, особенно когда мама осталась в живых. С ней он будет в полной безопасности. Научится контролировать себя и принимать.
Ингрид встретила их тепло, даже Рунгерд, которая чуть не угробила ее сына.
— Ты прекрасно знала, что изуверы убили всех его предшественников. Могла бы его или меня предупредить как-то. Впрочем, успела в самый последний момент.
Фыркает Рунгерд, показывая женщине язык, за что мгновенно получает легкий подзатыльник. Девушка смеется, а Ингрид делает вид, что совершеннейшим образом недовольно ее выходкой:
— Несносная девчонка.
Женщина отправила их переодеваться. Неловкость присутствовала, но Рунгерд старалась сосредоточиться на том, она множество раз меняла одежду поблизости мужчин и оголение рядом с герцогом, который питает к ней нежные чувства, не должно быть слишком уж смущающим. Впрочем, к ее радости, мужчина все же старался девушку не рассматриваться. Затем они сели за трапезу. Рунгерд подтянула колено к груди и ела, сев вполоборота к остальным, прислонившись спиной к стене.
— Ты даже не представляешь, как твоя мать гоняла меня по лесу в облике волка, чтобы я научилась стрелять из лука в движении. Триликие, я думала эта женщина хочет меня убить.
— Зато теперь тебе в этом нет равных.
Женщина исподлобья добродушно разглядывала их обоих и улыбалась. Было заметно, что она вполне довольна выбором сына. Рунгерд была смущенна этим открытием, будто она заранее знала, что эти дети вырастут и найдут друг друга. Ингрид была сильнее большинства старейшин в деревне. Умела предсказывать, заглядывать в будущее и обращаться в любое время, даже во сне, если потребуется. Но сейчас женщина будто скрывала от них что-то еще, способное показать ей еще множество скрытых секретов.
— Я и не хочу, чтобы ты молилась за него. Те, кто отказывается от собственных детей — не слишком уж достоин этого.
Философски заключила Рунгерд, поедая засахаренную клюкву. Ей нравилось наблюдать за тем, как Уилл словно настороженный волчонок знакомится с мамой. Быстро освоился и у него явно на сердце отлегло. Большая межбровная морщинка исчезла, уступая место расслабленному выражению лица. Было приятно осознавать, что он меняется. Даже рядом с ней самой…
Когда Уилльям ушел кормить лошадей, Рунгерд наконец решилась спросить северянку о том, что произошло во время дуэли с ярлом. Она задумчиво курила трубку, выпуская дым вверх и посмотрела своим пронзительным взглядом на девушку.
— Ты сама слышала это пророчество.
— Я уверена, что ты знаешь куда больше.
— Я знаю только то, что у него должна быть жена, равная ему по силе… что будет способна принести в свет настоящих волков. Семерых, если быть точным.
— Хочешь сказать, что это я?
— Твои способности ограничены лишь твоим страхом провалиться во тьму.
— Но…
— Рунгерд, он твоя тьма. Так доверься же ей.
Это был удар наотмашь. Такого шока ей еще испытывать не доводилось. Короткий разговор открыл ей глаза на все, что раньше оставалось без ответов. Сердце застучало как бешеное. Ингрид склонилась к ней и взяла за руку.
— Иди к нему.
Рунгерд послушалась и медленно поболела за герцога. Мужчина кормил лошадей и будто предугадывал, что вскоре она появится рядом с ним.
— Могу, я просто не стараюсь. — Мягко отвечает она и подходит совсем близко. Настолько, что они едва не соприкоснулись телами. Девушка заглядывает ему в глаза и тихо произносит:
— Знает и, более того, научит всему необходимому. Но сейчас это не главное. Она уверена, что наши дети будут иметь подобные способности и даже смогут… завоевать Семь королевств. Что ты на это скажешь?
Облизнув губы, девушка рассматривала лицо герцога с особым интересом. Она пыталась понять, что же за тьма скрыта в нем. Почему ее так сильно манит к нему? Почему ее даже не пугает перспектива столько раз родить, если сделает выбор в его пользу.
УИЛЛ
Он уже раздумывал над тем, как избавить её от клятвы данной изуверам. Она уже однажды отвергла его предложение. Следующее должна быть таким, которое отринуть она уже не сможет. В отличие от сестры замуж она не стремилась. Она оставалась с ним лишь из чувства долга. Он дважды спас ей жизнь. Тогда, как она лишь однажды отказалась его убить. Может это было и неравноценно, но для него знания о его матери имело куда большую ценность.
Между ними не было признания. Было только желание, которое они стремились утолить. Вряд ли оставив её здесь и вернувшись замок, он смог бы нормально продолжать жить. Не думать о ней, не вспоминать. Принять дочку или сестру речных или лордов из долины. Дать Герцогству наследника. Ему казалось, что предложи он ей это, она снова вспомнит о своей клятве.
Прервав его мысли она подошла ближе и заговорила. Её слова превратили в пыль всего, о чем он думал до этого. Теперь предлагал не он. Она спрашивала, что он скажет, если она останется и даже родит ему детей. Он мгновение усомнился в том, что слышит. Но по всей видимости у матери были свои планы и на него и на волчицу. Он до конца не понимаю, каким человеком она может быть. Кому она служит? Она ведь не пришла к нему. А он мог защитить её. Она позволила произойти всему, что произошло. Позволила ему обратиться. Для того, чтобы когда-нибудь их дети завоевали семь королевств? Ей нужна была месть?
Уильям нахмурился. Но не из-за её предложения, а из-за того что им по всей видимости предстояло ещё сделать.
— она все это видела?
Вряд ли Рунгерд могла ответить на этот вопрос. Никто отчего-то давно не говорил с ним прямо. Если существует какая-то легенда, почему она не сказала ему?
Он на мгновение посмотрел поверх её головы, будто бы мать могла выйти из дома, который больше напоминал хижину, но всё равно был обжитым и уютным. Рядом с ней он снова чувствовал себя защищенным. Ощутил то, о чем забыл уже много лет назад. Что кто-то, кроме него может позаботиться о нём. Торн и Билл были его друзьями, старшими братьями. Но они никогда не были его семьей. Он боялся привязываться к кому-либо, если сделает это, у него обязательно их отнимут. Уильям особенно никогда не жил так, как живут аристократы за морем. Скорее как дети тех, кого отвергли, по тем или иным причинам. Если бы у него была сестра, он бы давно уже был мёртв. А его титул пришел бы к тому, за кого её отдали бы замуж. Удивительно, что все ещё был жив, когда у него уже имелся ребёнок. У Лиззи можно было отнять отца так же, как это когда-то сделали с ним. Но юный герцог делал то, чему его учили. Он завоевал уважение осторожно и тихо. Чтобы люди за морем не кричали его имя, но шептали. Чтобы думали, если бы такой король управлял ими, жизнь была бы намного лучше. Король был безумен, а сын его ни на что не годился. Нет наследников, нет будущего.
А у самого герцога был лишь один путь, если он хотел сохранить остров, и сделать так, чтобы на это место больше никто не посягал. Возможно, у него и правда был шанс объединить эти земли. А с теми силами, что были у северян, а не могли бы противостоять тому, что придёт из-за моря.
— значит ты остаешься?
И он очень надеялся, что это не просто то, что она будет отдавать ему какие-то долги. Или держать обещания. Он мог бы взять с нее клятву. Ну что ей нужно для того, чтобы уйти от изуверов? Как она сможет это сделать без риска для собственной жизни? А когда твои желания сталкиваются с долгом, это как раз таки то, из-за чего стоит беспокоиться.
— Не старается она.
Уилл опускает свой взгляд на нее. Поднимает руку и касается ее щеки костяшками пальцев, чуть поглаживая. Наконец, думает о том, что уже давно не обращал внимание на ее шрам, которого коснулись его пальцы. Для него она не просто красива. Это происходит на каком-то физическом уровне.
— У тебя больше не выйдет. Я чувствую твой запах.
Он облизывает губы и опускает руку, сжимая ее талию обеими и разворачивая спиной к дереву. Наклоняется и вдыхает носом у самой ее шеи, где бьется пульс. Несмотря на то, что на улице довольно холодно, они оба словно этого не ощущают. И хотя ему кажется, что его жизнь была расписана словно до его рождения, он все равно поддается соблазну следовать этому пути. Будто бы впервые в жизнь наконец его рассмотрев.
— Что нужно, чтобы взять тебя в жены, Рунгерд? Потому что волк долго ждать не будет.
РУНГЕРД
— Твоя мать видит даже больше, чем говорит. Я боюсь задавать ей вопросы, потому что могу быть не готова к ответам. Как и сейчас…
Рунгерд было сложно признаться самой себе, что вся ипостась Стратерна была привлекательна для нее еще с самого начала. Девушка совершенно невольно уловила момент его импринтинга, но собственные чувства скрывала весьма искусно. Даже от себя самой. Эйнар был тем самым учителем, который показал ей как именно можно обрубить все эмоции разом и жить лишь необходимым минимумом для выживания. Невозможно быть изувером и при этом завести семью. Изуверы никогда не имеют дома, потому что никогда не останавливаются: «Длани многоликих должны простираться по всему свету, дабы навести порядок в мире и подарить ему процветания».
— Она не просто толкает меня к тебе, но и прекрасно понимает, чем это все может обернуться для нас обоих.
Уилл будет неугоден королю, а Рунгерд займет такое же место в обществе, как и она когда-то. Это будет очень тяжелая ноша, которую можно было избежать, если бы Ингрид заранее нашла ее и сказала оставить нового герцога в покое. Она все подстроила… знала, что именно неусидчивая Рунгерд поднимет бунт против решения отца дать клятву верности короне. Девушка поджимает губы, прекрасно осознавая всю комичность сложившейся ситуации.
— Остаюсь, если ты этого действительно хочешь.
Слова слетели с ее губ так просто, что даже мурашки побежали по коже. Его рот дернулся в едва заметной улыбке. Мужчина протягивает к ней руку, хмыкая и уточняя, что теперь он куда сильнее чувствует ее запах. Последствия импринтинга человека с особыми, почти животными способностями. Рунгерд знала лишь пару примеров среди северян, когда супруги острее ощущали присутствие и запах друг друга, но они были в основном одаренными шаманами. Как это происходит у настоящих волков, доселе было неизвестно.
Герцог нежно проходится по ее щекам, после чего обхватывает руками за талию и прижимает к толстому стволу дерева. Дыхание перехватило даже сильнее, чем от первой колотой раны в ее жизни. Эта близость опьяняет не хуже черничного эля. Игриво уткнувшись носом девушке в шею, он вдруг задает такой вопрос, от которого ноги стали плохо держать Рунгерд в вертикальном положении.
— Это официальное предложение, ваша светлость?
Руки сжимают талию сильнее и из его груди вырывается полустон-полурык.
— Я уведомлю твоего брата.
Несдержанность герцога добавляла ему какого-то особого животного шарма, заставляя девушку гореть от желания.
— Совсем голову потерял.
Ей хотелось его отвлечь, сбавить темп, который они с матерью набирали очень быстро. Сердце не могло угомониться и Рунгерд требовалось время, чтобы осмыслить сказанное.
Уилльям ведет одной рукой вверх, касаясь сначала груди, затем ключиц и, наконец, открытой кожи шеи. Слегка сжимает пальцами, заставляя пухлые губы Рунгерд невольно распахнуться, чтобы сделать более глубокий вдох. Они настолько близко. Между ними столько напряжения, что девушка уже сама изнывает от этих прикосновений. Он проходится носом по ушной раковине и на выходе твердо говорит:
— Я задал тебе вопрос, волчица.
Рунгерд закусывает нижнюю губу, в раздумьях и почти стонет, когда мужчина вжимается в нее всем телом.
— Дам ответ через три дня, когда вернусь из монастыря изуверов.
Герцог отрывается от нее, чтобы взглянуть в глаза. Лбом утыкается в ее лоб и почти с вызовом смотрит. От этих переполняющих душу эмоций, девушка решается ответить ему молча, но весьма однозначно. Льнет к его губам с поцелуем первая. Она как маленький неопытный зверек пробует для себя что-то новое… пальцы уже растормошили его немного длинные волосы, грудь тяжело вздымалась, а рот терзал его. Секунда и Уилл перехватывает ее под задницей, заставляя ее обнять его ногами. Крепкие руки во всю мнут упругий девичий зад. Рунгерд без сомнений чувствовала приближение его звериной ипостаси и повиновалась, прекрасно понимая, что сопротивление бесполезно.
Вдруг дверь позади них открылась дверь и из дома вышла Ингрид. Женщина махнула им рукой, прося подойти. Уилл ставит девушку на ноги и смело направляется к ней, тогда как Рунгерд была очень смущена.
— Идите наверх, всяко лучше, чем у дерева. Люблю вас обоих.
УИЛЛ
Не тот ответ, который он желал получить. Но чего-то казалось, что с этой девчонкой просто не будет. Он собирался взять ее в жены, прожить с ней всю жизнь. А это означало, что она будет подвергаться возможным гонениям со стороны своих людей. Она станет такой же, как Ингрид. И, быть может, её больше никогда не примут обратно. В то время, когда он дал её семье новую жизнь, новое начало. Теперь собирался вырвать из её привычной жизни с корнем. И ответ хотел знать прямо сейчас.
Несмотря на то, какую жизнь он прожил, Уильям никогда не был терпеливым. Он ненавидел ждать. Вся его жизнь была сплошным ожиданием. Подготовкой, к чему-то большему. Он не собирался умирать в забвении. Всё детство ему нашептывали, что у него великая цель. Все, кто когда-либо был близок к нему оберегали, охраняли мальчика, чтобы у него была возможность стать мужчиной.
Когда умерла его первая жена, показалось, что судьба снова разорвалась, чтобы связаться с прежней. Как бы это не звучало ужасно, но так должно было случиться. Ему было жаль лишь маленькую девочку, которая осталась без матери. А теперь, его мать говорит, что матерью станет та, которая никогда не годилась для этой роли. Но Рунгерд все еще была юной, и чертовски притягательной. Он никогда и никому не чувствовал такой привязанности. По-хорошему у него просто не было на это ни времени, ни желания. Не сказать, что сейчас времени стало больше. Просто это нечто, чему в ней возможно противостоять.
— я приму это за ответ.
Произносит он прежде, чем повернуться к хижине. Он опускает Рунгерд идёт в сторону скрипучей деревянной лестницы. Она идет следом. Но ей понадобилось пара мгновений, чтобы прийти в себя.
— Доброй ночи, сын… дочка.
Ингрид коснулась плеча Рунгерд и кивнув ударилась в комнату, где они переодевались до этого. Уильям поднял голову вверх, куда вела узкая деревянная лестница, чьи ступеньки были связаны между собой толстой верёвкой. Крепко, надо признать. Он сделал последний глоток эля и проверив добротность лестницы, медленно полез наверх. Развернувшись он подал ей руку, хотя она и без этого справилась бы отлично. Ему просто хотелось коснуться ее снова. И он встретил ее наверху своими объятиями. Поцелуем … и той прекрасной возможностью, что мог касаться ее горячей кожи под грубой тканью чистой рубашки. Постель не была мягкой, как и подушки. Ощущение, что им вовсе придется спал на голых досках, но стоило прилечь, как накатила усталость от пережитого дня.
Я думаю о том, что Рунгерд не вписывается в образ жены, но я все равно хочу ее. И понимаю, что возможно это и правда инстинкт. И сопротивляться этому бесполезно. Я думаю о том, что хочу быть с ней. А это — единственный способ.
Одной рукой сжимает ее талию и притягивает к себе, а костяшками второй проводит по скуле, шее и ключице. Она дрожит, глядя на него широко распахнутыми глазами.
Наклонившись, приникает к ее губам поцелуем. Нежным, но по ощущениям он мощнее всех, которые были в его жизни. Внутри случается мощный взрыв. И хочется углубить его, сделать жестче, порывистее. И присутствует какое-то стойкое ощущение, что она подчиняет себе его волка. Это очень странное ощущение. Но такое правильное.
Слышен только шорох простыней и тяжелое дыхание, когда его ладони останавливаются на ее лопатках, прижимая к себе. Герцог почти рычит от того, что не может получить желаемого, хотя Рунгерд вроде бы совсем не против. Кажется, что она целует его душу. Это что-то мистическое.
Ощущая под пальцами ее шрамы, хочется поцеловать каждый. Некоторые из них оставлены очень давно... Не исключено, что как часть обучения. Еще одна причина отправиться с ней. Тогда три дня могут превратиться всего лишь в полтора.
— Три дня?
Долбанная клятва. Ни одна клятва не выдержит перед предназначением. Он должен знать больше прежде, чем они столкнуться с еще одним препятствием.
Уильям поворачивается, чтобы уложить Рунгерд спиной на простыни. Едва улыбается, рассматривая ее в тусклом свете. Его почти что раздражает тот факт, что приходится ждать. Они слышат, как неподалеку завывают волки.
— У меня есть идея...пойдешь со мной?
Это срабатывает. Чтобы успокоиться.
Мягкие лапы ступают по траве, он оборачивается, замечая, как другие волки внимательно смотрят на своего сородича. Пригибают морды к земле в том момент, как глаза другого волка загораются голубым светом. Если бы волки умели улыбаться, один из них сейчас ухмыльнулся бы. Они бегут быстро, огибая деревья и ощущая каждую мышцу в теле позаимствованного зверя.
РУНГЕРД
Единственная стабильность в жизни Рунгерд — это водопад, который скрыл тело ее матери. Девушке всегда казалось, только рядом с этим местом чувствует себя по-настоящему дома. Но с появлением в ее жизни герцога из дальних земель, северянка вдруг очнулась и осознала, что дом там, где ты нужен и любим. Он был прямолинейнее, чем тысячи северных воинов. Он был напористее, чем ветер в непогоду. Он был желаннее, чем смерть, которую Рунгерд так долго искала. Сердце в груди колотилось как в бешенной скачке от одной мысли о том, что ради Уильяма она может попробовать остепениться, перестать рисковать собой и выбрать совершенно иной для себя жизненный путь.
Его голос прозвучал прямо над ухом и мужчина отпустил ее, направившись в сторону их спального места. Ингрид ободряюще прикоснулась к ее плечу и заглянула в растерянные синие глаза. Кажется, женщина впервые застала эту самоуверенную девчушку столь нерешительной и озабоченной. Пожелав молодым спокойной ночи, она удалилась к себе, оставив Рунгерд наедине с собой.
Девушке понадобилось пару мгновений, чтобы прийти в себя и сделать шаг вперед. Шаг к тому человеку, с кем близость казалась чем-то особенным и чарующим. Герцог не был дик и агрессивен, как большинство северных мужчин, которые требует от женщины желаемое здесь и сейчас, пусть и ему явно очень сильно хотелось… вопрошание, нежность и отзывчивость. Могла ли она когда-нибудь подумать, что захочет нарушить свой обет? Никогда. Уилл подает ей руку, чтобы помочь взобраться и девушка словно завороженная позволяет ему это.
Влияние герцога на Рунгерд сейчас было сравнимо с дурманящим дымом. Он обволакивал, проникал под кожу и шел к самому сердцу. Медленно, но уверенно. Перекинув ногу через его бедра, девушка с смущенной улыбкой на лице мысленно отмечает для себя, что впервые седлает кого-то помимо лошади. Уилльям словно замечает ее настрой и льнет к пухлым губам, окончательно лишая девушку разума.
Волк всегда моногамен. Он выбирает самую сильную самку из стаи и заботится о ней. Особенно когда появляются щенки.
Рунгерд увлеченно отвечала на каждую ласку, сама лишь смущенно обнимая мужчину за шею. Ее нерешительность была поразительной для той, кто совершенно точно делал вещи куда страшнее близости с мужчиной. Его руки ощущались буквально… везде. Кожа горела, тело извивалось под натиском его страстей. Грудь тяжело вздымалась, а дыхание было сбито вовсе. Странным образом Рунгерд чувствовала, что мужчина будто сдается ей в плен, капитулируя и позволяя захватить себя. Низ живота свело приятной судорогой. Мужчина рычит, а она в ответ тихонько прикусывает ему нижнюю губу.
— Три дня, чтобы я стала твоей навсегда… — Тихо произносит Рунгерд, очерчивая пальчиками каждую черту его лица. Лишь спустя пару мгновений, девушка вспыхивает от того, насколько большое откровение сорвалось так просто с ее губ. Мужчина утыкается носом ей в ключицу и сжимает за талию еще крепче, словно пытаясь совладать с собой. По правде говоря, Рунгерд совершенно не против стать его прямо здесь и сейчас, но ее моральный кодекс говорит, что сначала нужно поставить точку с изуверами.
Мгновение спустя она уже лежала на спине, ловя в сумерках взгляд Уильяма на себе. Он так чертовски красив, умен, честен, что в какой-то момент ей хотелось самой себе закричать, что герцог птица не ее полета. Но невозможно не поддаться соблазну, когда вся инициатива исходит от него самого.
— О чем ты?
Тихо спрашивает она и наблюдает, как мужчина откидывается на спину и закрывает глаза всего на каких-то пару мгновений. Рунгерд понимает его без слов и тоже ложится поудобнее, чтобы вселиться в волка. Ощущения, к слову, незабываемые, потому что каждое животное имеет свой характер, свою особую историю жизни и порой интересное прошлое. И под это подстраиваешься. Озорной Уилл смотрел на нее, выбрав себе вожака стаи. Неудивительно. Она бы точно захихикала, если бы не волчье обличье. Быстро сократив расстояние между ними, Рунгерд намерено лизнула ему нос и пустилась в бегство.
Пока они играли в догонялки и пробовали новые ипостаси на выносливость, девушка впервые за долгое время почувствовал себя свободной. Это ощущение было ни с чем несравнимо. Будто ей подарили второй шанс на счастливую жизнь. Рядом Уильям, который сам еще не понял насколько сильные у него способности и связь с природой. Он вполне мог отказаться от человеческой жизни и стать волком навсегда.
В какой-то момент Уилл цапнул девушку за хвост, оттягивая назад и заставил ее рухнуть, пригвоздив лапами к земле. Она разворачивается, стараясь укусить его куда дотянется, а потом и вовсе опрокидывает и они кубарем летят куда-то в овраг. Оказавшись сверху, волчица медленно проводит языком по щеке черного волка и утыкается носом в район шеи, тихо фырча.
В этот самый момент его глаза гаснут и Рунгерд спешится покинуть тело животного. Открыв глаза, девушка мгновенно принимает сидячее положение, тяжело дыша и глядит на герцога, который отчего-то решил от нее отвернуться.
— Я что-то сделала не так? — тихо спрашивает она. — Или ты что-то почувствовал, когда был в облике волка? Тебе непривычно, да?
Девушка легко касается его спины и ведет ладонью вверх, переходя на плечи. Массажными движениями она старается снять напряжение и помочь расслабится.
— Иди ко мне… — шепчет она на ухо, вновь укладываясь в полулежащее положение и раздвинув слегка ноги, позволяя мужчине лечь ей на живот. — Не волнуйся, ты научишься все это контролировать.
Вы здесь » Dira necessitas » PENSIEVE » Свирепые времена