Dira necessitas |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Dira necessitas » PENSIEVE » Свирепые времена
— — — — — — — — — — — — -— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -
♢ МЕСТО И ВРЕМЯ: Медвежий город, Ваелор; | ♢ УЧАСТНИКИ: William Strathearn & Rungerd; |
О П И С А Н И Е
Герцог Стратерн получает с легкой руки короля в свои владения самые непокорные северные земли Ваелора.
РУНГЕРД
Для изуверов очень важно научиться яркой, сильной ненависти, иначе убивать будет куда сложнее. Рунгерд, как женщина способная к сочувствию и эмоциональности куда больше, должна была особенно старательно учиться сдержанности. Понадобилось много лет, чтобы работа стала частью ее самой. Поэтому оказавшись в доме, она тут же сосредоточилась и отправилась на поиски ублюдка. Как и предполагалось, мужчина, покушающийся на жизнь и здоровье ребенка, беззаботно спал на своем ложе, громко храпя. Рунгерд перехватила руку насильника и положила на прикроватную тумбу, параллельно доставая из-за ремня свой кинжал. Уже через секунду лезвие разрезало кожу, мешцы и разрубило кость в его ладони. Мужчина заорал и своим криком точно перебудил всю округу.
— Сука! — вопил он и пытался брыкаться, но Рунгерд придавила его грудь коленом, зажимая еще и горло.
— Слушай внимательно, выродок. Ты не предстанешь перед судом богов, а отправишься в Чистилище сразу, чтобы твоя душа гнила и горела тысячи лет за то, что ты решил, что можешь причинять боль детям. Скольких ты убил, тварь?
Единственное, на что его хватило, так это собрать всю свою слюну и плюнуть Рунгерд в лицо. Лучше бы он этого не делал. Девушка стерла плевок с щеки, после чего крутанула кинжал, доставая его из кисти. Тот визжал как свинья перед убоем. Поделом. Несколько ударов по лицу обрушились на него и, когда он стал дезориентирован, девушка стянула с него одеяло. Но не успела она воплотить в жизнь задуманное, как ублюдок столкнул ее с себя. Пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы удержать равновесие. Благо оружие осталось у нее в руках. Он взревел и подорвался с кровати. Рунгерд оценивающе прошлась по его габаритам и прикинула, что вполне может осуществить задуманное. Он кинулся в ее сторону, пытаясь сшибить противника плечом с дороги, но девушка ушла вниз и резанула его по бедру, почти до кости. Шансов у него уже никаких, но дарить ему быструю смерть изувер не собиралась. Позади послышались шаги и она отвлеклась, опасаясь того, что это может быть мальчишка. В следующее мгновение в насильника полетел метательный нож и Рунгерд усмехнулась от того, насколько точным был бросок.
— Уводи его. — Согласно кивнула девушка и выпрямилась в полный рост. Конечно, хотелось поиграть подольше, но нельзя оставлять мальчика без помощи и тем более, зверски убивать на его глазах. В этом Уильям был прав. Она юрко зашла мужчине за спину, хватая за длинные волосы и отводя голову назад. Один точный выпад и Рунгерд перерезала мужчине горло. Кровь хлынула во все стороны. Она чувствовала, как теплая жидкость начала заливать ей руки. Бросив уже мертвую тушу на пол, переступила через него, выходя на улицу.
Уильям стоял на улице рядом с ребенком, укутанным в его плащ. Мужчина присел рядом с ним на корточки и о чем-то говорил. Эта сцена ее очень умилила. Это было самое прекрасное зрелище в жизни просто потому, что мужчины рядом с детьми совершенно другие. Спокойные, сердечные и… добрые.
— Дай мне свой меч, пожалуйста, и уведи его с улицы… — Попросила она, подойдя ближе и потрепав малыша по голове. Мужчина понял все без слов. Прекрасно зная, что девушка должна кое-что сделать, что точно не для детских взглядов. — Все будет хорошо, милый. Мы тебе поможем.
Уилл передал ей меч и девушка на несколько минут удалилась обратно в дом. Ей понадобилось несколько сильных ударов, чтобы отсечь голову от этой бычьей шеи. Кинжалом она высекла руну «насильника» на его лбу и перехватила голову за волосы, проходясь по дому в поисках чего-то длинного. Нашелся черенок от лопаты. Насадив голову на импровизированную пику, Рунгерд вышла на улицу и втиснула ее в землю, закрепив несколькими камнями, для устойчивости.
Девушка повернулась, чтобы пойти вслед за герцогом, когда обнаружила его стоящим на углу, со спящим ребенком на руках. Сократив расстояние, она взглянула на мальчика и поморщилась.
— Бедняжка, сколько же он натерпелся.
Женское сердце буквально сжалось от вида маленького ребенка. На вид ему было лет шесть или семь. Рунгерд была готова расплакаться, но сдержалась. Взглянув на сосредоточенного Уильяма, она проследила за его взглядом и поняла, что не сводит глаз с головы ублюдка.
— Он получил по заслугам.
Мужчина кивнул и они направились в сторону Дикого вепря. Завалившись в трактир, Рунгерд договорилась о комнате, а вот вторую, увы, получить не удалось. Все были заняты другими постояльцами. Мать трактирщика, завидев Рунгерд всю в крови и мальчишку на плече Уильяма, тут же захлопотала над горячей водой и предложила еду для малыша.
— Спасибо, госпожа. А у вас случаем не найдется какой-то чистой одежды?
— Найдем, Руна, найдем.
Девушка устало кивнула и они вместе поднялись наверх. Тут в каждой из комнат имелась отдельная купальня, поэтому имелась возможность привести себя в порядок. Мальчика уложили на кровать, а сами сели за небольшой стол. Как раз имелось два стула.
— Герцоги вперед. — Тихо сказала Рунгерд, прекрасно зная, что воду второй раз точно менять не будут, а после нее она будет ужасно грязной. Герцоги в этом плане куда чище будут.
УИЛЛ
Уильям привык к тому, что подобные преступления не наказываются под покровом ночи. Есть суд, свидетели преступления, и как итог — казнь. Чаще всего — на главной площади города средь бела дня. И эту казнь могли увидеть все подряд. Для простых людей это было сродни развлечению. И дети тоже часто являлись свидетелями подобной расправы. Но у северян, видимо, были свои традиции. И сегодня Уильям увидел это воочию. Рунгерд не собиралась совершать это действо так, чтобы никто об этом не узнал. О том, что чья-то голова насажена на пику, сложно смолчать. Увидит один, а следом узнает весь город. Городскому старосте придётся снимать эту голову собственными руками. Ну зато каждый будет знать, что такие преступления не остаются безнаказанными. А наемники, вроде Рунгерд всегда рады заработать таким образом. Это было интересным открытием. Люди готовы платить за то, чтобы в их городе не было подобных преступлений.
Ребёнок, который по всей видимости не спал уже много часов, только ощутив мнимую безопасность, тут же уснул на руках герцога. Они вернулись в кабак, где даже нашлась комната. Если они не вернутся домой через несколько часов, Билл самолично отправится на их поиски.
Уильям фыркнул на предложение первым поселить ванну, но спорить не стал. В походах были условия и посложнее. Он снял рубашку, нагнулся над деревянной купальней и просто освежился. Умыл лицо и бросив на плечо скань, которой вытирался, вернулся обратно в комнату как раз в тот момент, когда им принесли незатейливы ужин или завтрак, сейчас понять было сложно.
Рунгерд прошмыгнула мимо него, но лишь на мгновение остановившись в дверях. Он понял куда она смотрит. Ну его спине был большой шрам от ожогов, которые он заработал будучи ребёнком. Удача, что ему вообще удалось выжить при пожаре, преодолеть расстояние до столицы. Хоть и в трюме корабля. Шрамы давно не болели, но всё равно чувствовались на коже. И он привык.
Оглянувшись, герцог понял, что никакой одежды дабы переодеться, у неё нет. Его рубашка была все ещё чистой, и в конце концов от него не воняло чужаком, она могла довольствоваться ею. Кстати, в его сумке, которая была все ещё привязана к лошади на постоялом дворе, была сменная одежда. И пока Рунгерд принимала ванну, он заплатил пару медяков местному мальчишке, который сбегал к лошадям и принёс сумку. Так что теперь, она могла одеть чистую рубашку, хоть и явно не по размеру. А штаны из кожи можно было отмыть и простой водой. Рубаху хоть и не отстираешь от крови, но можно было при желании высушить под очагом.
Мальчик вздрогнул во сне и заплакал, когда Рунгерд уже вышла и быстро накинула на себя предложенную рубашку. Герцог не глазел, хотя очень хотелось надо признать. Она подошла к мальчику, чтобы успокоить его. Чтобы напомнить, что он в безопасности. Он схватился за неё, как за спасательная соломинку. И какое-то время все ещё всхлипывал во сне.
— Мальчик — сирота.
Спокойно произнес герцог. Когда-то он себя тоже считал сиротой. Долгое время, вообще-то. И рядом не было никого, кто пожелал бы нём заботиться. Проявить доброту к сыну предателя была плохим тоном. Но заботиться о нём хотя бы как-то было необходимо. Понадобилось много времени, чтобы он научился просто кому-то доверять. Много времени и усилий. Прежде чем собрать вокруг себя людей и стать сильным. Прежде, чем ему вообще позволили кем-то стать.
— заберём его в замок. Пока ты не предложила отправить его в твою школу убийц.
Нет, под его эгидой никто туда не отправится. Он все ещё не понимал, почему Ярл отправил туда свою дочь. Но он не стремился понять. Осознать обычаи других народов было сложно. Осознать что в тоже время это твой народ – ещё сложнее. Его мать явно не была обычной женщиной. Все ещё сложно думать о том, что она жива. Что они возможно скоро увидятся. Что все эти сказки, которые она рассказывала ему в детстве… все это правда. Ложь, наговоры, предательства … сложно было понять, где правда. Но когда он был ребёнком, его родители просто были его родителями. Строгий отец и любящая мать. Это всё, что он о них помнил.
Рунгерд не говорила о матери. Могла ли она быть согласна на то, чтобы девочку отправили обучаться искусству убивать? Ну то что он видел здесь, явно говорило о том, что эти люди обладают определённым уважением среди северян.
— расскажи мне про изуверов.
Всё, что он слышал – просто небылицы. А перед ним сидела живое воплощение всего этого культа. Та, что «забралась по отвесной скале». Такое было у неё прозвище в замке. Билл подозревал, что это возможно, но до сил пор не верил, что она это сделала.
РУНГЕРД
Сегодня они с герцогом по-настоящему стали ближе. Мужчина впервые увидел, что значит северные законы. Здесь суровые места, жить сложно, а оставаться людьми и того сложнее, но когда ты переходишь черту — всегда найдутся те, кто с тобой разберется. Чаще без суда и следствия. Рунгерд знала, что у трактирщика точно есть мешочек с деньгами, который народ припас для наемника, который согласится вытравить эту тварь на тот свет. Знала, что как только люди увидят его голову на улице — принесут еще, в благодарность за то, что их дети будут теперь в большей безопасности, чем раньше. Кто-то может принесет свой товар или еду. Самой скромной оплатой ее работы когда-то стал обычный обед. Но те баклажаны с мясом она вряд ли забудет когда-нибудь… она рыдала над трупом ребенка и ела чертовы баклажаны зная, что если откажется, то в походе сдохнет от голода.
Сейчас девушка сидела напротив ребенка и была очень рада тому, что его удалось спасти. Приятно знать, что даже такие моральные уроды, как она, способны приносить пользу обществу. Пусть и своеобразную.
Рунгерд поднимает глаза на вышедшего из ванной мужчину. Как и ожидалось, сложен он был очень красиво. Лучше, чем многие из тех, кого ей доводилось видеть в школе или среди других наемников. Они в основном жилистые, кожа бледна и силуэт тонкий, а Уильям явно жил на хороших харчах. Поменявшись с ним местами, Рунгерд лишь в дверях обернулась, чтобы глянуть в комнате полотенце, когда заметила огромный шрам на спине от ожога. Сердце на мгновение остановилось. Она прекрасно знала, насколько это болезненно и дрожь прошлась по ее телу. Надолго не задержавшись, девушка закрыла за собой двери и принялась раздеваться. Нужно было успеть помыться, пока вода не остыла. Сняв вещи, она бросила их замачиваться в таз и очень надеялась, что матушка Лорейн все же найдет для нее одежду. Сев в бадью, девушка начала старательно оттирать кровь тряпкой с бледной кожи. Волосы намочила и распутала пальцами. На все у нее ушло минут двадцать, большую часть времени из которых ей захотелось просто посидеть в воде.
Выйдя из воды, Рунгерд вытерлась тканью, которая была очень похожа на полотенце и завернулась в нее, чтобы не выходить в комнату совсем уж голой. И каково же было ее удивление, когда на кровати оказалась чистая рубаха. Благодарно улыбнувшись, она начала переодеваться и была удивлена тому, что герцог тактично отвернулся. Для нее это было весьма удивительно, потому что изуверы мужского Пола в целом никогда тактом не отличались. Пусть и ноги остались открытыми, то все остальное было надежно спрятано, вплоть до середины бедра, потому что девушка оказалась минимум вдвое меньше Уилла.
Мальчишку заплакал во сне и Рунгерд легла к нему в постель, тихонько приобняв и шепча на ушко успокаивающие слова. Бедняжка вцепился в ее руку и не просыпаясь, продолжал дрожать во сне. Через какое-то время он расслабился и девушка выскользнула из кровати, усаживаясь на стул рядом с герцогом.
— Думаю, он станет хорошим другом для Лиззи. Твоя девочка очень эмоциональная и сможет залечить его раны.
Рунгерд пропустила мимо ушей его замечание про школу и только шипя добавила:
— Там готовят воинов получше, чем твоих гвардейцев.
Они сидели при свечах и молчали. Никто к еде не притронулся. Рунгерд была уставшая за день, поэтому позволила себе закинуть ноги на перекладину стула, на котором сидел герцог. Бросив лишь мимолетный взгляд на них, мужчина вдруг спросил:
— Расскажи мне про изуверов…
Девушка улыбнулась, прекрасно понимая, что для него эта информация будет весьма и весьма тяжелой для понимания. Сложно объяснить то, что особо и объяснению не поддается. Закусив губу, она потупила взгляд, вглядываясь в огонь свечи и начала свой рассказ.
— Изначально изуверами стали монахи, которые взбунтовались против законов, оправдывающих рабство, насилие над женщинами и детьми в любом виде, а также грабительские налоги государства. Это все привнесло грех в мир, заставляя людей грабить, чтобы получить свободу, убивать своих обидчиков или воровать, чтобы прокормиться. А затем они же создали школу для тех, кому некуда идти. То были и сироты, и обездоленные, и просто те, кто не нашел свое место в мире. В моменту, когда в школу попала я… это все уже больше походило на клан хорошо обученных убийц, которые несут в себе волю богов — избавляться от зла в этом мире. И неважно, убить ли нежелательного сюзерена, в защиту своего народа, или же насильника, как мы это сделали сегодня.
Рунгерд грустно усмехнулась, поднимая взгляд на мужчину.
— Я шла убить тебя с мыслью о том, что так будет лучше для северян. Мы не хотим быть под гнетом твоего короля, то тебе в лицо это никто не скажет. А после того, как тебе все дали клятвы, твоя смерть уже не несет в себе никакого смысла. Вряд ли оставшиеся изуверы решаться напасть, когда мой отец уже дал тебе заверение в том, что между нами мир.
Раздался стук в дверь. Рунгерд встала с места и пошла открывать, позволяя герцогу обдумать все сказанное. Через маленький проем трактирщик протянул ей мешочек с золотом и усмехнулся почти черными зубами.
— Все передавали большое спасибо.
Девушка кивнула и улыбнулась. Всегда было приятно получать награду за свою нелегкую работу. Покопавшись в мешочке, она выудила четыре золотых и один серебряник протянула мужчине.
— Вот. Отправь посыльного к Айрис за мой заказ. Пусть принесет.
УИЛЛ
Примерно что-то такое говорил и Торн. Но все это были лишь догадки. Северяне не хотели подчиняться королю, они с давних времен жили на острове по своим законам, и не враждовали даже с лордами долины. Но это был весьма шаткий мир. Потому что издавна если у тебя есть земля, тебе хочется больше. В горах были свои преимущества. Там нельзя было пасти скот, но неплохо можно было разводить и другую скотину. Прятаться, жить по своим законам. А северяне слишком сильно хотели сохранить сиво идентичность. Ассимилировать никогда бы не удалось, а вести открытую борьбу с теми, кто не ценит собственные жизни, кто идут убивать лорда, не думая, чем это может обернуться. Им повезло, что в той кровати спал Уильям, а не кто-то другой, кто пошел бы на них войной. Или заручился бы поддержкой короля, чтобы навсегда искоренить непокорные народы. Кровопролитная война не была нужна никому. Уильям желал избежать этого всей душой. Тем более — теперь.
— То есть, для тебя все равно кого убивать, меня или того насильника?
Он фыркает, давая понять ей, что понимает. Она не знала его намерений. Не думала, что он будет чем-то отличаться от тех, кого корона ссылала на проклятый остров. И не скажет, как в королевстве этот остров называют.
— А потом ты увидела это.
Он кивнул на цепочку: которая висела на ее шее. С черным камнем, который вытягивал серебро. Под одеждой не было видно, но теперь в разрезе рубахи он просто и явственно являл себя на обозрение. Как и аккуратные холмики, о красоте которых ему оставалось только догадываться. Возможно, она привыкла, что цепочку не видно под одеждой, забыла о ней.
— Это единственное, что у меня осталось. Монах, который лечил меня на корабле, спрятал его. Отдал спустя несколько лет. Я думал, что потерял.
Уильям лишь со временем стал замечать, что на протяжении всей его жизни находились люди, которые помогали ему выжить. Когда корабля покидал остров, никто и не надеялся, что мальчишке удастся выкарабкаться. Но ему удалось. Затем, все надеялись, что он сгниет в темнице. А потом король нашел забавным тот факт, что он может воспитать преданного себе вассала. Что ж, не сказать, что ему удалось, хотя .. он считает иначе. К закату своей жизни король стал малость параноиком. Наверное надеялся, что северяне расправятся с герцогом также, как и со всеми предыдущими.
Они столкнулись взглядами, и Уильям тоже почувствовал, как она сделала вдох. Даже не получая конкретных уроков, он все равно учился у нее. Он уже знал, как она пахнет. И к его удивлению, это был не запах крови или чего-то по хуже. Для него запах был приятным. Достаточным для того, чтобы думать у совершенно другой плоскости. Но .. было нельзя. Это казалось неправильным вторжением в ее судьбу и жизнь. Она выбрала свой путь. И этот путь точно будет не рядом с ним. Возможно параллельно, но не рядом. Но такая девушка как ее сестра совершенно точно не подходила ему. Он это чувствовал, на каком-о странном уровне. А своим чувствам он привык доверять.
— Ты уже здорова, мы можем отправляться в путь. Твой отец будет ждать нас у северного леса через два дня.
Этого времени вполне хватит, чтобы лошади отдохнули, набрались сил. А Уильям успеет оставить замок в порядке.
Это будет интересное путешествие...
Но все еще открытым оставался вопрос, что им делать с ее сестрой.
Уильям помог мальчишке спешиться. Конюх взял поводья обоих лошадей, чтобы отвести их в стойла.
— Я даже спрашивать не буду...
Билл возник в дверях замка сразу же, как вся троица поднялась по каменным ступеням.
— Еще пара часов, и я бы сам отправился на ваши поиски. Добротная рубашка.
Мужчина прошелся взглядом по внешнему виду Рунгерд.
— И не спрашивай...
Спокойно добавил Торн, провожавший бегущую навстречу отцу Лиззи. Та с боевым кличем кинулась на руки отцу, и Уильям не поскупился на улыбку.
— Это — Свейн, отведите его с Торном в капитану, пусть найдет ему койку.
Сперва мальчишка должен проявить себя, чтобы понять, что с ним делать дальше. Для гвардии он был еще слишком мал. Усыновить северянина он не мог. Это было .. это неправильно. Но разве герцог когда-то чтил эти чертовы правила?
— Обожаю не задавать вопросы.
Фыркнул Билл, поравнявшись с усталыми возвращенцами. Но ... на пути возникла еще одна известная северянка. Уильям нутром почувствовал, как Рунгерд закатила глаза. Блондинку нужно было отослать. Герцог отчего-то знал, что она принесет ему еще не мало проблем.
— Ваша светлость, мы волновались, вы отсутствовали в замке с ночи?
Ее голос был пропитал медом, и она явно игнорировала сестру, которая с интересом перекатывалась с носков на пятки, спрятал руки за спиной. Возможно, уже сжимала нож, решаясь лишить его этой красивой проблемы.
— Да, ваша светлость, и ..
Билл сделал вид, что не помнит, как зовут Рунгерд. В разговорах с Торном и герцогом он всегда называл ее просто — "эта".
— Насаживали головы на пики. Заботились о сиротах вверенных мне его величеством.
Уильям не остановился, а просто продолжал путь, потянув за собой за локоть Рунгерд. Если бы она развернулась и показала сестре язык, он бы не удивился.
РУНГЕРД
Рунгерд было той, что называли «она тебе не по зубам», поэтому никто и никогда особо не пытался лезть ей промеж ног. В целом, она никогда особо и не задумывалась о мужчинах, как о существах, которые могут нравится. Прожив полжизни с парнями под одной крышей, девушка считала их неопрятными, грязными поросятами с огромным самомнением, реальное подтверждение которому еще стоило бы поискать. И вот сегодня, будучи в компании герцога, она впервые допустила мысль о том, что ей с ним приятно проводить время. Это было открытие, которое заставило ее щеки покраснеть. От него пахло хвоей, орехами и нотками полыни. Его изучающий взгляд не раздражал, а скорее будоражил. Боги, да откровенно признаться, он первый мужчина, монологи которого Рунгерд дослушивала до конца. Обычно, девушка пропускала мимо ушей любую мужскую болтовню, если она касалась дела.
— В целом, я убью любого, если посчитаю нужным… Знаешь, когда я поняла, что способна на это, в отличие от Гудрун? Когда погибла наша мать. Конечно, все обвиняют меня в ее гибели… ведь это я случайно привела за собой неверных в нашу общину. Тогда большинство мужчин были на дальней охоте или уехали в город. У нас оставались только женщины, дети и мальчишки со стариками. Некому было защищаться, но моя мать взялась за оружие не моргнув глазом. Каждая из матерей встала на защиту. Многие погибли, но дети остались живы. Никто не прошел эту стену из женщин.
Это все было самым тяжелым грузом в жизни Рунгерд. Никто, кроме семьи и старейший не знали этого. Малышка ослушалась наказа матери ее уходить к Глубоководной реке. Проплывающее судно заметило одинокого ребенка на берегу и неверные сразу смекнули, где-то неподалеку должна быть деревня. Малышка Рунгерд сразу поняла, что что-то неладно, но было уже поздно.
— Вот, почему отец отослал меня подальше. Туда, где меня смогут вымуштровать. Поэтому да, мне все равно кого убивать…
Когда же герцог перевел взгляд в район ее груди, девушка невольно встрепенулась, но упоминание кулона ударило словно обухом по голове. Они так и не поговорили об этом.
— Этот камень дается каждому новорожденному. В зависимости от племени, он отличается цветом просто потому, что в каждой горной породе он разный. Мы живем у самых дальних гор, в пещерах которых можно найти лишь этот камень. Поэтому твой монах молодец, что снял его с тебя. Иначе ты бы не дожил до своих лет. Уверена, что Ингрид приложила все усилия, чтобы защитить тебя.
Разговор получился очень тяжелым, но откровенным. Теперь Рунгерд была уверена, что Уилл не откажется от нее и будет держать при себе до последнего… до тех пор, пока она будет ему нужна.
Возвращение в замок было… эпичным. Билл одарил девушку там убийственным взглядом, что не будь она изувером с хорошей выдержкой, то упала бы в обморок. Торн сначала обеспокоенно оглядывал своего герцога, а потом лишь усмехнулся происходящему. Все толпились вокруг них и устроили довольно забавный вопрос, обмениваясь колкостями. Лиззи разбавила атмосферу своими радостными криками и тут же обратила внимание на новенького мальчика, но при отце не решилась познакомиться первая. Рунгерд подмигнула ей, намекая, что это хороший мальчик и она взяла его за руку, утягивая за Торном.
Когда же на горизонте появилась Гудрун, девушка мгновенно закатила глаза. И уже хотела было открыть рот, чтобы уточнить «а ей какое дело?», но герцог решил утащить Рунгерд за собой. Это было неожиданно и приятно.
Распрощались они, расходясь по комнатам под грозными взглядами сестры и Билла. Оказавшись в одиночестве, девушка бросилась на кровать, зарываясь носом в подушку и делая глубокий вдох. Эта вылазка пробудила в ней немного странные чувства по отношению к герцогу и отчего-то болело сердце. Перевернувшись на спину, она наконец поняла, что не сняла ремень с мешком золота и своими покупками. Посохи будут готовы у завтрашнему утру только, а вот амулеты она отдать забыла. Закусив губу, она мысленно прикидывала когда и как это лучше сделать… и не придумала ничего лучше, как пробраться в покои герцога через…
Створки окна открылись бесшумно. Рунгерд спрыгнула с небольшого выступа на пол и закрыла за собой створку. Лазить по отвесной стене в покои Его Сиятельство скоро войдет в привычку. Девушка застала его за тем, что он уже готовился ко сну. Умывался, переоделся в более легкие штаны и стоял к ней спиной. Прищурившись, Рунгерд вытащила кинжал из-за спины, который обычно использовала для скалолазания и прикрепила на специальный крючок амулеты, а затем метнула его. Лезвие всадилось в камень прямо над головой Уилла. Мужчина вздрогнул, но вида не подал, что испугался.
— Тебя, похоже, жизнь ничему не учит. — Хихикнула она, проходя в центр комнаты и останавливаясь у письменного стола, заваленного пергаментами и перьями. Оперевшись бедрами на него, девушка сложила руки на груди и почти с издевкой спросила: — Почему не поставил охрану на балкон?
УИЛЛ
Охрану на балкон. Она похоже даже немного издевалась над ним. Уильям не любил лишних людей, мало кому доверял. Но если принимал человека, то это уже навсегда. Если тот не оступится. По пальцам можно было пересчитать людей, которым он мог доверить свою жизнь. Это проблема любого человека, обличенного властью. Власть же Уильяма была эфемерной. Он был не угодным королю. Сосланным на смерть. Но смерть решила обойти его стороной. А теперь она пробирается через его балкон снова. Он усмехается, поднимает голову в мутное зеркало. Вытирает руки полотенцем и разворачивается. Она даже не удосужилась переодеться. да и зачем. Единственное, чего сейчас хотел Уильям — это завалиться спать, хотя бы на пару часов.
— Тебя ничто не отучит залить по стенам, да?
Не очень наверное получить вопрос на вопрос. Но герцога сейчас не это волновало. А тот факт, что она не могла дотерпеть до вечера, чтобы что-то ему сообщить. настолько устал, что через секунду позабыл о кинжале, который она запустила ему в голову.
Он вытащил лезвие из стены и повертел в руках, снимая с него амулеты. Сперва нож. Да, воткнуть такой между камней было вполне себе возможно. А торчащие балки использовать как рычаг для того, чтобы опереться о них ногами. Неплохой способ, но сам бы он не стал им пользоваться. Уильям не был уверен, что способен забраться по отвесной стене. Для этого требовалась не только физическая сила, сколько тренировки. Рунгард была права, его гвардейцев тренируют на порядок ниже тех, среди кого росла она.
— Оставил лазейку для тебя.
Было умно зайти через балкон. Ведь все видели, как они разошлись по комнатам. Рунгерд не задавалась вопросом, почему герцог поселил ее недалеко от своих покоев? Может сперва, чтобы не спускать ее из виду. Так спокойнее. Первая ночь была не очень приятной. Он прислушивался к каждому шороху. А после, когда убедился, что она не покидает своей комнаты, стал спать и сам.
— Что это?
Он полагал, что это дар скорее для того, чтобы начать обучать его. и вполне возможно .. они могли бы.
— Давай сделаем это сейчас.. ближайшие пару часов нас никто не будет беспокоить.
— Что? Поставить охрану на балкон.
Он хмыкает, явно наслаждаясь тем, что она не поняла его вопроса.
— Научи меня, как ты делаешь это .. с птицей, с волком.
Она понимающе смотрит на него и тянет за руку на балкон. Уильям надеется, что они не будут сигать с него с разбегу. Перспектива разбиться об острые камни внизу, его совсем не прельщала.
— Ты мне доверяешь?
Он ей доверял. Не доверял бы — не отправился бы с ней один. Ее прохладные пальцы касаются его талии. Она держит его под ребрами, шепчет что-то о том, что в первый раз сложно устоять на своих двоих. Но .. Уильяму кажется, что она вряд ли сможет удержать его, поэтому он опирается руками о широкие перила и слушает. Слушает, что она говорит. Любое живое существо рядом... просто сказать, сложнее сделать. Он сделал глубокий вдох, почувствовал, как ее холодные пальцы вмиг стали теплыми. И на секунду показалось, что он отрывается от земли. Сперва страшно, будто бы лошадь погнала с обрыва или что-то .. что-то подобное. Но потом ... он видит их с высоты птичьего полета. Себя, вцепившегося в перила.. ее .. внимательно разглядывающую небо. Но в этот раз .. он непросто видит глазами птицы, он и есть чертова птица. И для этого ему не нужно засыпать .. он просто знает, что может это сделать, потому что уже это делал. Вот спорящие часовые, Билл ругается с Торном, который начищает свой меч. Неподалеку капитан о чем-то говорит малышу Свэну. Ребенок отсюда кажется совсем крошечным. Уильям возвращается, странно прекрасно зная, что нужно делать. Птице едва удается удается ухватиться острыми когтями за белый камень прямо у его руки.
Рунгерд протянула к нему руку. Видеть глазами птицы было странно. словно смотришь через прозрачный кристалл. Он покачнулся и едва удержался руками и парапет. Птица взмахнула крыльями и взлетела ввысь.
— Кажется, она охотилась.
Он прочистил горло и обернулся, почти восторженным взглядом смотря на Рунгерд. Внезапно захотелось поцеловать ее. И эта тяга была так высока, что он почти что склонился, чтобы сделать это. Но раздался стук в дверь.
— уйдешь тем же способом?
С улыбкой спросил он, даже не собираясь отвечать на настойчивый стук. Ему было совершенно плевать, что там происходит за дверью. Ему помешали. Быть может, это к лучшему. Но сейчас ему так не казалось.
РУНГЕРД
Рунгерд изучала герцога с особым интересом. Ей было все равно на то, какое у него тело или красиво ли лицо. Она смотрела в глаза, способные показать душу. Замечала повадки, явственно указывающие на черты характера. Она его изучала, как маленькая девочка, любящая саму природу и полностью отдающаяся ей. Будто собираясь с духом, девушка пыталась найти в нем ответ на вопрос, который начал мучить ее совсем недавно.
Почему с ним я чувствую себя по-другому?
Это волнение? Триликие, да когда Рунгерд в последний раз вообще волновалось? Даже забираясь по отвесной скале в его покои в первый раз у нее не было никакого волнения. А что сейчас? Она в безопасности, но один взгляд голубых глаз и сердце пускается в пляс.
Наверное, неплохо было бы сходить к лекарю.
Мужчина берется за ручку кинжала и достает лезвие из стены. Положив в руку амулеты, он вопросительно посмотрел на ночную гостью и повел бровью вверх. Рунгерд поспешила ответить:
— Один для тебя, а второй для Лиззи. Тот, который поменьше. Пока она не достигнет хотя бы десяти лет, он позволит ей скрывать часть своих способностей и даст ей время адаптироваться к силе.
Тот восторг, который скользнул по его лицу, ознаменовал новую просьбу. Рунгерд уже знала, о чем он попросит, но как всегда состроила дурочку, отвечая на вопрос совершенно-таки глупо. Зато он улыбнулся. Герцог рвался получить новые знания и девушка прекрасно его понимала, вот только… между ними должно быть полное доверие, но так ли это сейчас?
Рунгерд подходит к нему и, перехватив за руку, уводит на балкон. Там должно лучше получиться, ведь в лесах и в небе куда больше животных и птиц. Куда лучше тренироваться так, чем на пауках или мышах. Девушка довольно решительно обнимает мужчину со спины и предлагает откинуться на нее. На самом деле, очень многим неподвластны такие путешествия во всех их красоте и эмоциональности. Редко кто из северян мог понять о чем думал зверь в момент, когда ты в него вселяешься. Для этого человек должен иметь открытую эмпатию, силу и чистое сердце. Не сказать, что Рунгерд имела в достатке все эти качества, но ей безусловно хотелось знать, что она не доставляет дискомфорт животному. Вдруг у него сломана лапа или птенцы в гнезде пищат от голода, а ты отправляешь его за несколько километров, которые могут подвергать его жизнь опасности.
Мышцы спины у мужчины напряглись и Рунгерд поняла, что у него все получилось. Он вселился в кого-то. Теплый восторг разлился по венам и девушка сжала его объятиях немного крепче. Запрокинув голову, северянка наслаждалась видом звездного неба и продолжала придерживать Уильяма за талию.
Как она и предполагала, мужчине удалось вселиться в птицу. Подлетев к ним, он ухватился за белый камень и Рунгерд тут же протягивает к нему руку, чтобы погладить. Красавец внимательно посмотрел на нее, позволяя костяшкой пальца пройтись по мягким перышкам на шее и с громким хлопаньем крыльев улетел восвояси. Уилл пришел в себя и был в полном восторге. Она улыбалась ему в ответ, предвкушая свой комплимент о том, что это редкость, кто делает это с первого раза. Но мужчина вдруг так резко к ней склонился, что у Рунгерд перехватило дух. Его глаза сияли этим вечером ярче звезд, заставляя девичье сердце биться чаще. Горячие ладони скользнули вверх по предплечьям, но стук в дверь заставил их замереть.
— Уйдешь тем же способом? — совсем не тот вопрос, который хочется услышать девушке, когда ее чуть не поцеловали. Рунгерд сдержанно кивает и делает шаг назад, а Уилл позволяет ей ускользнуть в темноте.
Уже залезая в свою комнату, Рунгерд поняла, что чуть не сорвалась со скалы, задумавшись о том, что могло только что произойти. Прав был Эйнар, который всегда говорил, что «дела сердечные могут вас погубить». Уже стоя у небольшого таза с кувшином, Рунгерд склонилась над ним и вылила себе холодной воды на голову, чтобы прийти в себя. Мокрые волосы откинула назад, позволяя каплям намочить рубашку.
— Что это было, черт возьми?
За ночь девушка так и не сомкнула глаз.
На утро Рунгерд, предупредив Миру, отлучилась в город — забрать посохи и оружие. Не отправится же она с голыми руками на север, в самом деле.
— А где твой красавчик?
Айрис своим любопытным кошачьим взглядом буквально поедала северянку. Хмыкнув, девушка облокотилась о стойку и с интересом уточнила:
— С чего бы он мой? Мы…
— С того, что на «просто друзей» так не смотрят, милочка. Я в любовных делах уж разбираюсь.
— Ой, да брось.
Рунгерд отмахнулась не только от догадок женщины, но и собственных мыслей на этот счет. Нельзя было поддаваться на подобные провокации и позволять себе расслабляться. Айрис передавала ей в руки посохи и еще добавила о том, что городская стража все утро занималась результатами ее вчерашней работенки.
— Хоть когда-нибудь поработают.
УИЛЛ
Вездесущий Билл, желал узнать, куда, зачем и почему уезжал герцог и его "убийца". Иногда казалось, что старый друг вообще никому не доверяет. И его можно было понять. Он возмущался тому факту, что Уильям так легко поверил девушке. Но это не было легким. И он пока не мог рассказать, почему. Почему доверяет ей и сторонится ее сестры. Может быть затем, чтобы она тоже не узнала правду. Если Рунгерд хранила его тайну также, как и он сам, то его сестра вряд ли будет это делать. Тогда ярл, если действительно желает того шаткого мира .. никто не знает, как именно он поступит. Это невозможно предугадать.
— Я понимаю, что жизнь в замке может показаться тебе скучной, если принимать во внимание все, что мы делали при дворе... но .. насаживать головы на пики?
Билл изобразил крайнюю степень отвращения, хотя никогда не был тем, кого могли напугать отрубленные головы. Кого угодно, но только не его.
— Мы выезжаем завтра утром. До ночи пересечем реку и встретимся с ярлом у северного леса. Торн останется в замке, ты поедешь.
Такая расстановка сил пришлась скользкому Биллу по вкусу. Торн сможе держать в узде замок, а Билл — присмотрит за Рунгерд, как ему самому казалось. Не спустит с нее глаз, чтобы чего не случилось.
— Слушай, Уилл... ты можешь получить любую девку...
Так, заговорил, как друг, а значит надо пресечь подобные разговоры. Особенно, если сейчас Рунгерд все еще могла его слышать.
— Ладно, ладно ... но я предупреждал...
Билл поднял обе ладони вверх, потому покачал головой и откланялся.
Уильям этой ночью тоже не смог сомкнуть глаз. Рунгерд не вернулась.
— Проверь подпругу.
Лиззи кивнула на ремень, опоясывающий лошадь. Свэн нахмурился и уставился на седло.
— Вот здесь... и с другой стороны... о, боги, не обходи ее сзади!
Она схватила мальчишку за шкирку и остановила как раз тогда, когда он пытался обойти лошадь не с той стороны. Уильям откусил кусок от зеленого яблока, медленно пережевывая. Он ощутил ее еще до того, как она подошла и поравнялась с ним. Это ему понравилось. Больше не сможет подкрасться бесшумно. Может быть, она и не старалась вовсе.
— Седлают твою лошадь..
Он кивнул на дочь и мальчишку, которого они вчера спасли. Чистым он выглядел совершенно другим. Не напуганным, не потерянным. Хотя все еще не сказал ни слова. Но Лиззи и немого разговорит.
— Советую проверить перед отправлением.
Когда дети изображают из себя конюхов, обычно — это плохо кончается. Он встал в пол-оборота к Рунгерд, посмотрев сверху вниз.
— Тебе нужно зайти к Мире, она даст что-то, что согреет в дороге. Жиром обмажемся, если совсем невмоготу будет.
Он улыбается, редкая картина. Шутка так себе, но говорит о том, что им они все же отправляются не одни. Герцог был выносливым, Биллу вообще любая непогода нипочем, лишь бы костер можно было развести. Но самой приспособленной к горному воздуху и холоду была все же Рунгерд. Это было странным, ведь из всех, кто покинет сегодня замок, она была самой маленькой. Он снова откусил от яблока, все еще смотря на девушку.
— Ничего не забыла?
Мира не скрывала своей улыбки, когда провожала северянку из замка. Утром ей сообщили, что она вернется к отцу. Здесь ей делать нечего. А для заверения мира герцогу достаточно и одного слова Ярла.
— Эта лошадь для Рунгерд!
Лиззи отошла на шаг, когда северянка подошла к животному и хмыкнула, забираясь в седло и беря поводья.
— Боги .. дай ей доехать хотя бы до перевала.
Герцог не стал заострять внимание на то, что лошадь седлали дети. Рунгерд дернулась было вперед, но он остановил ее. Они ведь не собираются скакать галопом, в самом деле. Но если она в действительности хочет проверить, все ли нормально с седлом, он так и быть, не станет ее останавливать. Может быть это вообще их последняя возможность поговорить. Он вздохнул и все же кивнул. Его прельщал тот факт, что северянка хоть и получила заверение дружбы с его стороны, но все равно вела себя с ним .. как с герцогом. Пусть наедине позволяла себе гораздо больше.
— Выбирая из этих двоих, я бы выбрал конечно мелкую...
Торн как всегда появляется неожиданно и выдает нечто такое, отчего Уилл только хмыкает и протягивает ему руку для рукопожатия. Он оставляет на него замок, детей и все остальное впридачу, пока выясняет .. все о себе.
— Надеюсь, ты найдешь, что ищешь. Пусть Рунгерд возьмет моего, я все равно никуда не собирался отлучаться.
Торн кивнул конюху, и тот быстро запряг лошадь для девушки, проверяя все так, словно седлал коня для самого герцога. Правда, Уильям предпочитал сам седлать вороного, тот особенно никого к себе не подпускал. Однажды конюх взялся за эту работу и проклял все на свете. Пока кругами ходил за конем, чтобы хотя бы закинуть на него седло.
РУНГЕРД
Мысли о герцоге не покидали бедной головушки Рунгерд. Для полного счастья ей только не хватало влюбиться в человека не своего уровня и потерять остатки разума. Отец всегда пророчил ей судьбу старой девы, потому что не хотел, чтобы “такие как она” размножались. Идя по узкой улочке к оружейнику, девушка раздумывала о том, что же все-таки вчера нашло на мужчину? Скорее всего, это был просто детский восторг, когда хочется с кем-то поделиться радостным событием. И если дети обычно кидаются с объятиями, то половозрелые мужчины рядом с женщиной этим явно не обойдутся. Да, наверное, это самое лучшее объяснение происходящего.
В оружейной оказался только Мортен, который тут же прошелся по ее “выходке” этой ночью, уже пересчитывая монеты, которые она должна была за меч и удлиненный кинжал.
— Ты случаем белены не объелся? Ты после кого деньги считаешь, гад? Я вас хоть когда-нибудь обманывала? — треснув юноше посохом по голове, она выркнула и заснулу свои новые клинки в ножны. — В следующий раз проверю остроту наконечника на тебе, если будешь так доводить.
Девчонка замахнулась рукой, чтобы отвесить еще и подзатыльник, но Мортен сбежал куда-то вглубь кузницы и криками “приходите к нам еще, богатенькая леди”. Рунгерд покачала головой и вышла из оружейной, направившись обратно в сторону замка.
Это было тяжело. Чувствовать все это. Ощущать на себе ненавистные взгляды сестры, подозрительные — Билла. Хоть с Торном и Мирой было немного полегче. А еще этот герцог добавляет масла в огонь. Единственным достижением за месяц стали неплохие отношения с Лиззи. По-крайней мере девочка ее не боялась и хорошо шла на контакт. А теплое отношение ребенка к тебе очень многого стоит.
Приблизившись к замку, девушка поняла, что все уже собраны. Ей брать в поход было особо нечего. Только то, что из одежды выделила ей Мира, а также собственные покупки. Герцог был воодушевлен предстоящим путешествием, поэтому даже умудрялся шутить. Рунгерд при других держалась с ним сдержанно и не хотела привлекать к себе особенное внимание.
— Сию секунду, Ваше Сиятельство.
Отвесив ему шутливый поклон, девушка пошла разыскивать Миру. Женщина всучила ей утепленную куртку, шапку и штаны. Потом еще минут десять сокрушалась, что обуви настолько маленький размер ноги у нее не нашлось и придется довольствоваться тем, что есть, но всунуть шерстяные носки все же умудрилась. Обнявшись на прощание, женщина вдруг прошептала ей прямо на ухо:
— Береги его. После Билла, я доверяю только тебе.
Рунгерд удивленно фыркнула и похлопала Миру по плечу. Заверив в том, что с их любимым герцогом ничего не случится, она вернулась к остальным. Однако, ее лошадь уже оседлала Гудрун. Эта манипуляция вызвала у девушки лишь смех вперемешку с жалостью. Сестра смерила ее гордым взглядом. Переведя взгляд на мужчин, Рунгерд вдруг для себя отметила, что Уилл не так уж сильно по габаритам отличается от великана Торна. Спина широкая, ноги крепкие и… шея размером с ее бедро. Кожа начала пылать огнем от подобных мыслей и девушка сильно закусила губу, проводя себя в чувство.
— Пусть Рунгерд возьмет моего, я все равно никуда не собирался отлучаться. — Послышался голос Торна.
— Премного благодарна. Я хорошо позабочусь о нем. — Поравнялась она с ними и сама от себя такого не ожидая, вдруг сказала: — Буду скучать по твоим издевкам, медведь.
Мужчина шикнул на нее, хотя у самого на лице мелькнула добродушная улыбка. Так он позволял себя называть только друзьям и пора бы уж ей показать свою благосклонность в полной мере.
Они отправились в путь. Чтобы не привлекать внимание и иметь возможность следить за происходящим с неба, Рунгерд шла последней. Она могла и в седле, прикрыв глаза капюшоном, вселиться в птицу и проверять наличие угрозы на дороге. Кажется, в ближайших нескольких километрах все было чисто. Долетев до стоянки отца, девушка осмотрела место и уже решила, где стоит поставить палатки на первую ночевку, но кажется сам ярл решил встретить своего герцога со всеми возможными походными почестями. Уилльям ехал вперед со своей свитой и был на безопасном расстоянии для того, чтобы не столкнуться с гневом Гудрун, которая вела свою лошадь ровно позади его правого плеча.
Дурочка, еще не знает, что мужчинам его комплекции тяжело поворачивать голову настолько далеко назад. Если захочет взглянуть на кого-то позади, ему придется либо разворачиваться корпусом, что привлечет слишком много внимания остальных, либо разворачивать лошадь. Расслабься уже.
Удивительно, но они обошлись без привалов и благодаря хорошей погоде, быстро добрались до нужного места. Рунгерд спрыгнула с лошадь, привязав его к построенному временному стойлу и подошла к Вейстейну.
— Рада видеть вас, отец, спустя столько времени в разлуке.
— Взаимно. — Мужчина подал ей руку для поцелуя, но даже не взглянул на дочь. В отличие от второй, которая уже успела побывать в его теплых объятиях.
— Надеюсь, вы в добром здравии. — Он только сдержанно кивнул и сделал вид, что отвлекся. Впрочем, как всегда. Да и плевать. Девушка пошла в сторону своих знакомым, которые были сопровождающей свитой ярла и узнала у них последние новости. Хотелось бы, конечно, поговорить с герцогом, но увы, в ближайшее время им это не светит.
Спустя какое-то время все начали собираться у костра. Несколько женщин раздавали похлебку в мисках и хлеб. Все весело болтали и делились впечатлениями от поездки.
— Ох, папа, а как Его Сиятельство грациозно убил нескольких зайцев по дороге! Настоящий охотник!
УИЛЛ
Каким бы сложным не было путешествие, каким бы сложным оно не планировалось, Уильям был чертовски рад отправиться. Рунгерд замыкала процессию, натянув на глаза капюшон. Видимо настолько доверяла коню Торна, что находила безопасным использовать птиц, чтобы следить за тем, что происходит впереди или там, где могли их ждать опасность. Герцог не оборачивался, зато задирал голову несколько раз, когда та или иная птица пролетала над его головой. Своего сокола он тоже взял в дорогу. Тот отправился на охоту, но совершенно точно вернется к хозяину. Птица ручная, приученная жить среди людей. Но достаточна свободна, чтобы самой охотиться. Сокол не довольствовался мышами, которых таскала ему Лиззи.
Когда они наконец прибыли к месту, от герцога не скрылось достаточно холодное приветствие между отцом и дочерью. Он не желал вдаваться в семейные склоки. Но по всей видимости, причина, из-за которой ее вообще отправили к изуверам, все еще была болезненной для ярла. Но как отец неугомонного ребенка, Уильям знал, что ее вины в том не было. Нельзя винить ребенка за то, что он ребенок.
Разговор у костра особо не клеился. Они обсудили путь, по которому будут пробираться дальше на север. Говорили о лордах, которые принесли клятву или о тех общинах, что еще колебались. В основном все ели похлебку из того, что удалось поймать по дороге. Припасенные вяленные яства решили оставить на тот момент, когда охота будет затруднительна.
— светлость..
Мягко поправил Билл Гудрун, на что получил выразительный взгляд Герцога. Но этого мужика взглядами не остановить. Если уж он решил пристыдить девчонку, то его и сами боги не остановят. Гудрун вопросительно уставилась на него, словно не поняла, что он вообще сказал.
— Его светлость.. он герцог, Гудрун. Сиятельные — это титул князей и графов. Если желаешь, могу преподать тебе пару уроков этикета.
Ярл прокашлялся, словно подавился похлебкой. Гудрун покраснела. А Уильям поймал взгляд Рунгерд, которая попыталась спрятать улыбку в своей глиняной походной чаше. Уильям тяжело вздохнул.
— Завтра мы войдем в лес, всем нужно отдохнуть.
— Что правда, то правда, герцог.
Отозвался Ярл и сделал жест своих людям, чтобы выставили ночных часовых.
— Что думаешь насчет пути?
Уильям как всегда был хмурым и сосредоточенным. Ему не терпелось отправиться в путь. Его бы воля, они бы и на ночлег не останавливался. Но лошадям нужно есть и отдыхать. Тоже нужно и людям. Они могли бы отправиться и вдвоем с Рунгерд, да кто их отпустит. В его положении было больше минусов, чем плюсов.
— С погодой нам повезло. В это время года в этих местах уже лежит снег. Что же до наших спутников .. они свое дело сделают.
Билл развернулся обратно к лагерю, положил руку на плечо герцога в подбадривающем жесте, поджав губы. Уильям рассказал им о цели путешествия. Он почти все им рассказывал. К его удивлению, никто из них не стал его отговаривать. Кроме Миры, которая открыла было рот, но тут же прикрыла его, видя решимость мужчин. Герцог и сам не знал, чего хотел в конечном итоге. Мать вряд ли вернется с ним. Уже пришла бы сама, было достаточно времени. В замок она не вернется. Волчица не может жить без стаи. Но разве .. разве он не ее стая? Столько вопросов оставалось без ответов. Он задрал голову, звездное небо давало достаточно света этой ночью. Но если бы лежал снег, его было бы еще больше. Они были на возвышении. Часовые со всех сторон лагеря могли бы увидеть приближающуюся опасность. Да и по всему северу уже распространился слух о дюжей везучести герцога. Было странно, что Торна с ними не было. Но замок тоже нуждался в защите, особенно, если герцог временно отсутствовал.
Уильям положил руку под голову, уставившись в полог палатки. Но раз уж у него было немного времени и сна ни в одном глазу, он все же прикрыл их и сосредоточился на живых существах поблизости, как и учила его Рунгерд. Качнул головой, решая обойти полевых мышей, одного крота и прикорнувшую на ветке белку, отмечая про себя, что это чертовски полезные существа для слежки. Волка он все же тоже обошел стороной. Заметив его, войны тут же решат его убить. И он все же вернулся к белке. Едва он ощутил себя сидящем на ветке, тут же повис на ней одной лапой, пытаясь схватиться второй и еще парочкой оставшихся. Оказывается, нужно быстро ориентироваться в способностях животных, в которых вселяешься. У него было слишком мало времени, чтобы научиться. Но скакать по веткам деревьев над лагерем оказалось довольно занимательно. Он пропустил мимо палатку с уже храпящим ярлом .. человек, задумывающий ловушку не будет мирно спать в походной постели.
Едва ли не свалился в траву над палаткой Гудрун и Рунгерд. Вторая стремительно покинула ее, двигаясь в противоположную от него сторону. И Уильям решил-таки покинуть безопасную ветку. Белка оказалась довольно быстрым животным, он нагнал девушку в считанные мгновения, схватился за штанину и забрался на плечо. Благо она вовремя сообразила, что белка на ней вовсе не обычная. О, это была бы весьма печальная кончина.
РУНГЕРД
Рунгерд была совсем не рада тому, что ее поселили с сестрой. Лучше было спать на еловых лапах, чем с ней. Гудрун тоже была недовольна подобным соседством. Она кинула свои вещи и сразу же ушла к отцу, оставляя сестру одной. Северянка провела ее силуэт взглядом, после чего положила под свое небольшое ложе два посоха. Ей нужно было поскорее отдать его, но… сперва нужно было сделать его сильным. Вытянув из тряпок тот, который предназначался герцогу, она поставила его и с удовольствием прошлась по черенку руками. Достав нож, девушка не долго думая перехватила рукой лезвие и резанула себя. Вздохнув, она разжала пальцы и прошлась по кончику древца, распределяя свою кровь по нему.
— Триликие, дайте силу тому, кто будет использовать этот посох в бою. Защитите его и не дайте погибнуть. Да будет вера ваша в него непоколебимой и непрекращающейся.
Рунгерд приложилась к посоху лбом и поцеловала его, как и следует при молитве. Вернув его на место, девушка ловко перевязала себе руку и вышла из палатки. Она бродила по стоянке в поисках своих братьев, желая поздороваться, но как оказалось, они задержались на охоте. Огорчившись, что не сможет присоединиться к ним, девушка провела вечер в одиночестве, изредка помогая с каким-то поручениями. После ужина все быстро разошлись и Гудрун вернулась в палатку.
— Отец накажет тебя за то, что ты чуть не убила герцога и мешаешь мне заполучить его сердце. Вот, прибудем домой и он тебя высечет.
Рунгерд только лениво усмехнулась.
— Тебя еще можно напугать поркой, а вот меня уже нет.
Сестра подошла к своему ложу и села, скрестив ноги. Она бросила на Рунгерд взгляд полный ненависти и почти процедила сквозь зубы:
— Хватит притворяться, что тебе не больно. Ты такая же смертная, как и мы все. Твой культ ничего не изменил в тебе. Разве что еще больше испортил характер.
Она почти смеялась в лицо младшей сестре. Каждым словом давала понять, что в семье давно ей не рады. И если, будучи ребенком, эти слова раньше ранили Рунгерд, то сейчас только злили.
— Что я тебе сделала сестра? Почему ты меня не переносишь на дух?
Тихим голосом спросила северянка, глядя на копию отца.
— Потому что ты постоянно все портишь.
Ответ был емкий и понятный. Рунгерд не хотелось больше продолжает бессмысленный разговор, поэтому она встала, перехватила посохи и вышла из палатки. Ночью она планировала подкинуть один из них герцогу, а со вторым можно потренироваться, пока силы не покинут ее. Но не успела она далеко отойти, как вдруг белка спрыгнула на нее с дерева, цепанувшись за штанину. Поведя бровью, северянка хотела было перехватить рыжую, но посмотрев в ее глаза — сразу все поняла.
— Сможете выскользнуть из палатки незамеченным, ваша светлость?
Было забавно обращаться так к белке, поэтому Рунгерд сразу расплылась в улыбке и прошлась пальчиками по мягкой шерстке на подбородке белки. Пару секунд животное внимательно на нее смотрело, после чего этот странный мираж перед глазами зверька спал и белка испуганно пискнула, сразу спрыгивая вниз. Рыжая так быстро припустила в лес, что могло показаться, будто ее погнала сама смерть. Усмехнувшись, Рунгерд продолжила шагать вглубь леса до тех пор, пока не вышла на небольшую полянку.
Прекрасно зная, что мужчина захочет ее найти с помощью животных, девушка спряталась в еловых лапах, совсем близко к земле. Ждать было не слишком долго. Силуэт герцога появился в поле зрения буквально через пять минут. В отличие от нее, он вышел полностью одетым. На Рунгерд же было была лишь походная одежда, а плащ она оставила в палатке. Когда мужчина проходил мимо, она сбила его с ног одним точным ударом посоха под коленями. Уилл тяжело вздохнул, когда понял, что кусты дрожат от женского смеха и оттуда вываливается Рунгерд во всей красе.
— Боги, твое выражение лица было очень забавным. — Хихикая, улыбалась северянка и похлопала мужчина по груди, который укоризненно смотрел на нее своими голубыми глазами. Внутри что-то больно укололо. Наверно, все слова сестры были правдивыми о том, что она умеет только портить то хорошее, что есть вокруг. Ее смех резко сменился на растерянность и злость, возвращая былое состояние.
— Прости… — Рунгерд встала, протягивая руку герцогу и ожидая его реакции.
УИЛЛ
Разумеется, он может. У него вся одежда черная, на улице — тьма тьмущая, ни единого фонаря. Но у белки, кстати, потрясающие способности видеть в темноте. Почти как и у любого другого животного. Возвращение в свое тело снова было таким, словно его туда толкнули с разгона. Но в этот раз он хотя бы лежал. Покинуть палатку бесшумно, хорошо. Найти Рунгерд — задача не из простых. Волк помог хотя бы в правильном направлении, но пользоваться его помощью в этот раз он не стал. И зря. Девчонка застала его врасплох, уже в который раз. Хотя он ощущал ее рядом, близко. Оказавшись на уже влажной от изморози траве, он не ударился затылком только из-за растущего здесь мха. Но воздух из легких выбило прилично. Рунгерд словно осознав, что только что опрокинула на траву не кого-то там, а герцога, извинилась и протягивает ему руку. А может, и вовсе не по этой причине. Он протянул свою в ответ, но проскользил ногой под ее так, чтобы она потеряла равновесие и упала прямо на него. Еще секунда, и она оказывается подмятой под него, в он все же прижимает ее руку с зажатым в ней кинжалом тут же к траве.
— Видишь, я все же учусь на своих ошибках.
Он поднялся и на этот раз протянул ей руку. Дальше валяться в траве они уже не стали.
— К твоей чести стоит сказать, что на этот раз я не спал.
Еще одна колкость в ее сторону. Убить спящего человека что конечно легче, чем устроить честную схватку. Но это правило ассасинов — приходить и уходить так, чтобы никто не узнал, чьих это рук дело.
Он обернулся к ней лицом, заглядывая в немного раздраженные глаза. Он знал, что это не из-за их небольшой схватки. Скорее, из-за того, в чьей палатке ей придется ночевать сегодня. Но даже здесь он тоже мог ей помочь. Они с сестрой были единственными женщинами в лагере, поэтому понятно, что их поселили вместе. Уильям даже подумал, что его спальное место достаточно широкое для двоих. И даже если не достаточно, все равно ей не обязательно возвращаться к своей взбалмошной сестре. Стоило им оказаться рядом, как настроение младшей тут же менялось. У Уильяма не было братьев или сестёр, чтобы знать, какого это. Он даже никогда не задумывался на этот счет. Если бы не король, возможно у него была бы большая семья. Семья, которую поддержали бы не только лорды долины, но и возможно лорды по ту стороны моря. Сильная альтернатива лучше того, что у королевства было сейчас.
— Как долго до владений твоего отца?
Сколько дней пути, он это имел ввиду.
— Четыре дня с остановками.
— Мой конь может скакать без остановок. Но точно, не четыре дня...
Ведь как только они ступят туда — Гудрун останется там. Вернется домой. Даже если ей очень нравилось гостить в замке герцога. Даже если она рисовала свое будущее таким, каким по мнению ее отца оно должно было стать. Но Уильям был упертым малым, в особенности тогда, когда узнал, что он волк. Его первый брак был навязанным. И ничего хорошего из этого не вышло. Только Элизабет. Но дети — это чаще всего единственное хорошее, что может быть в браке без любви. Но у них хотя бы было уважение и верность. Даже герцог был верен ей. Теперь же он желал иного. Но не знал, как это получить.
Он утянул ее ближе к толстому стволу дерева, когда неподалеку появились часовые, вглядываясь в осветленную опушку, на которой они были мгновение назад. Им пришлось затаиться, чтобы не быть обнаруженными. Хотя ничего странного или страшного не произошло бы. Герцог хочет прогуляться перед сном, и никого на самом деле не касается, в какой именно кампании он хочет это сделать.
— Расскажи мне все, что ты о ней знаешь.
Даже перед неминуемой встречей, Уильям хотел знать больше. И уже догадался, что Рунгерд не просто знакома с его матерью. И знает она о ней куда больше. Уильям помнит ее сознанием ребенка. Рунгерд знает ее другой. С того момента, как она сказала, что знает женщину с таким рисунком и скажет, где ее найти, он потерял и нормальный сон, и даже чертов аппетит. Если бы Мира постоянно не напомнила о том, что у него не будет сил на путешествие, он бы и вовсе ничего не ел. даже вкуснейшую походную похлебку он заставил себя проглотить сегодня у костра.
Они так и стояли у раскидистого дерева, крона которого скрывала их от посторонних глаз. Если вовсе не шевелиться, то их сможет обнаружить разве что какой-нибудь зверек. И Уильям подозревал, что людей с такими способностями в лагере достаточно. Они — как на ладони. Прятаться и скрываться нет никакого смысла. Но они все равно это делали.
РУНГЕРД
Рунгерд смотрела на мужчина сверху вниз, группируясь всем телом, чтобы помочь подняться человеку, с довольно внушительным весом. Но Уилльям оказалась ребячливым и мстительным. Рунгерд не издала ни звука, когда он сделал ей, но грохнувшись весьма не элегантно на Его Светлость, смущенно засопела. Они встречаются взглядами всего на секунду, но этого хватило, чтобы уловить едва заметную победную улыбку на его лице. Секунда и Рунгерд оказывается позорно прижатой к земле. Уилл крепко сжимает ее запястье, но не больше будоражит теплое дыхание мужчины сверху.
Учился бы ты на своих ошибках, уже бы поцеловал меня давным давно. — Подумала Рунгерд и раскаянно вздохнула, принимая свое поражение. Тяжесть тела герцога оказалась весьма приятной. И девушка это смогла оценить лишь во второй раз оказавшись под ним. Мужчина не казался таким уж обиженным ее маленькой шуткой и даже помог подняться на ноги.
Отряхнувшись, они постояли немного, прислушиваясь к шорохам и герцог тут же утащил ее подальше. Под ветви большого раскидистого дерева, которое помогло хорошо скрыть их силуэты от взоров дозорных. Они стояли слишком близко друг к другу. По-крайней мере так казалось именно Рунгерд. Девушка ощущала приятное покалывание по телу от того, насколько малым было расстояние между ними. Герцог своей огромной фигурой прикрыл северянку, позволяя ей дышать ему в шею. Собрав все последние силы в кулак, Рунгерд не подала виду, что для нее это хоть что-то значит… что сердце трепещет и дыхание сперто.
— О твоей маме?
Рунгерд задумчиво прикусила губу, представляя себе образ Ингрид. Это женщина всегда ее восхищала. Оставалось только подобрать эпитеты, способные донести суть настоящей волчицы.
— Ну, она всегда была одной из самых непокорных женщины нашей общины. Гордая, статная, волевая. Она была первой, кто всучил мне меч в два года и сказала, что в могиле она видела это все женское шитье.
Хмыкнув, девушка вспомнила этот момент и то, как добродушно Ингрид тогда щелкнула ее по любопытному носу.
— Мама говорила, что именно благодаря ей я появилась на свет. После возвращения, она часто сидела с маленькими детьми, пока другие трудятся. Помню, она показывала нам хорошие места для сбора черники и учила кататься на лошадях, но… в один день ей вдруг стало тесно в общине. Многие открещивались от нее из-за случая с твоим отцом и она ушла жить в лес. Я часто ее там навещала, даже жила с ней какое-то время, помогая собирать травы летом. А еще, именно твоя мать помогла, когда я сломала руку, неудачно упав дерева. Это благодаря ей мой дар такой сильный. А потом меня резко отправили к изуверам и мы не виделись около семи лет, потому что я не возвращалась в общину до окончания школы. Последний раз мы встречались тем летом.
Закончив свой долгий рассказ, девушка всмотрелась в глаза Уилла и вдруг поняла, что он взволнован. Даже больше, чем если бы соседнее королевство развязало бы войну. Голубые глаза были полны мыслей, страхов и непонимания… Рунгерд не долго думая, оставила посохи к дереву и перехватила его лицо ладонями, поглаживая большими пальцами по щекам:
— Не стоит так переживать. Она тебя любит и знает, ведь все это время приглядывала за тобой. Я уверена… Ингрид твой самый особенный человек, после Лиззи. Ты не пожалеешь о своем решении найти ее. И… предсказывая твой главный внутренний вопрос… она не пришла к тебе раньше лишь потому, что считает себя не достойной твоего прощения.
Рунгерд дала мужчине какое-то время осмыслить сказанное и улыбнулась ему. Нашарив рукой черенок более тяжелого посоха за своей спиной, девушка протянула его Уиллу. На удивленный взгляд, она тихо и спокойно ответила:
— Это оберег и оружие одновременно. Некоторые их используют, чтобы призывать какие-то природные явления, но я в этом не сильна, так что дождь учись звать с кем-то другим.
Слегка толкнув локтем мужчины в бок, Рунгерд отошла, позволяя ему рассмотреть подарок получше, а сама всматривалась в огни из стоянки. Ей нравилась походная жизнь… но не такая, где все спят в удобствах и ходят на ночной горшок, чтобы медведь ночью ягодицу не откусил. Рунгерд предпочитает свободу, неизвестность и легкость. Заметив от пламени костра фигуру сестры, девушка присмотрелась и тихо хохотнула, прикрывая рот ладошкой:
— А ты звал мою сестру к себе этой ночью?
УИЛЛ
Быть рядом с Рунгерд оказалось неожиданно приятно. И дело возможно в том, что было немного холодно, и этот холод заставлял кровь быстрее бежать по венам. Или может быть его тронул ее рассказ о матери. Ведь он сейчас видел перед собой девчонку, которая забрала на себя внимание Ингрид, когда она лишилась его. Если бы осталась — ее наверняка казнили бы вслед за отцом. Никому не нужна северянка, которая способна была поднять лордов на защиту своего сына. И Рунгерд настолько легко поняла его .. страхи? Стоило найти мать хотя бы для того, что сказать, что она перед ним ни в чем не виновата. Отец выкрал ее, заставил жить так, как она не привыкла. Это ему стоит попросить за него прощение. Но ведь и он тоже ни в чем не виноват.
— Выходит, ты знаешь ее лучше, чем я..
Произнес он тихо, с затаенной грустью. Но теперь у него есть возможность это исправить.
Подарок пришелся ему по вкусу, хотя стоило заметить, что перед тем, как подарить ему посох, она похоже кого-то им убила. А потом он заметил перевязанную руку, и все встало на свои места. Снова эти странные северные ритуалы. И снова его тяжелый вздох. Разумеется, он хотел поблагодарить ее. Но ..
— Что?
Он проследил за ее взглядом. Северянка и правда только что скрылась в его палатке. Он закрыл глаза и покачал головой. Не нужно вселяться в полевую мышь, чтобы понять, как именно она собиралась его там встретить. А потом что? Скажет, что все так и было?
— Твоя сестра не умеет принимать отказы.
Он не знал, что Мира произносила точно такие же слова какие-то недели назад, когда Уильям впервые отужинал с Рунгерд. Но они обернулись на тихий шорох позади. Из кустов показался волк. Рунгерд показала на глаза, как только герцог бросил на нее взгляд. Да. Глаза были необычными. И оба просто выжидали, что будет дальше. Волк чуть склонил голову к траве. Потом сел и через мгновение лег на траву, положив голову на лапы. Это было странным. Животное, хотя оба понимали, что это просто незванный гость, наблюдало.
— Это .. может быть?..
Может ли это быть Ингрид? Волк поднял морду и коротко проскулил. Затем поднялся и подошел ближе. Снова сел. Затем медленно обошел их по кругу и засеменил, если это можно было так назвать, к палатке Рунгерд.
— Раз моя палатка занята, я могу поспать в твоей.
Тем более там наверняка достаточно места. Волк прошел к самому входу в палатку северянок и улегся в метре от нее. Как раз на пути. Наверное, это было странно, но Уильям не чувствовал опасности от животного. Они осторожно подошли ближе, и Уильям отодвинул полог палатки, заходя внутрь. Как он и думал — две постели с теплыми шкурами. Может быть для надежности стоило занять одно спальное место? Обоим.
Он бросает плащ у входа, стаскивает сапоги и бросает шкуру рядом. Затем хватает Рунгерд за руку и притягивает к себе, хотя она что-то проворчала о том, что придется спать на кровати сестры. Еще мгновение, и она начнет протестовать. Но оба слышат, как волк за пологом начинает рычать, явно не пропуская кого-то внутрь. Герцог пользуется замешательством северянки, потянув ее за собой. Вряд ли ей сейчас хотелось поднимать шум. Герцог, в ее палатке ... на ее постеле. Ее сестра бы тут же воспользовалась положением. Но не эта северная, совершенно дикая девчонка. Рык снаружи прекращается. Волк снова укладывается у входа, словно охраняя парочку от лишнего внимания.
— Я не пробовал, но говорят, так теплее.
Он хихикает у ее уха, ощущая, насколько она напряжена. Наверное, выскользнет из постели, как только он уснет. Но вопреки его предположениям, он проснулся все в том же положении. Все еще обнимая девушку, придавив к себе своей лапищей. Рунгерд спала. Или делала вид, что спала. Кто там поймет, этих девиц. Полог колыхнулся от ветра. Волка снаружи уже не было. Но Уильям понял, что рассвет уже не за горами, а через мгновение будет над ними. Он осторожно сел и размял шею, услышал шевеление позади себя. Рунгерд тоже села, но повернулась к нему спиной. Он был прав. Спать так оказалось гораздо теплее, чем он думал. Никакого очага, никаких холодный шкур, только теплая девушка рядом. Одна из них по всей видимости хотела ночью согреть его. А другой — пришлось это сделать. Но совершенно точно, в разных смыслах.
— Посмотрю, что там с завтраком.
Он вышел из палатки и столкнулся нос к носу с Биллом, который насвистывая какую-то дурацкую мелодию, присвистнул, завидев его. Из палатки неподалеку появилась другая северянка.
— Даже спрашивать не буду.
РУНГЕРД
Напряжение в мужчине так и чувствовалось. Рунгерд очень хотелось, чтобы он наконец смог избавиться от всех своих переживай и просто сфокусироваться на том, чтобы наладить отношения с матерью, которую он вскоре увидит. Но не так просто дать поддержку человеку, которого ты лишь только начинаешь узнавать. Страшно ошибиться и сказать что-то не то.
— Мне просто повезло родиться в волчьем клане. Ты же для нее не просто девочка с соседнего дома, а ее сын.
Они вдвоем отвлекаются на то, как Гудрун пробиралась в палатку к герцогу и без зазрения совести устроилась ждать его там. Рунгерд была готова дать руку на отсечение, что она там сейчас полностью голая.
— Если бы тебе ярл, по совместительству отец, сказал греть постель королю, поверь, ты бы костьми лег, но добился желаемого. И еще хуже от того, что ты ей действительно очень сильно нравишься. Никогда за ней не замечала подобного рвения.
Вздохнув, девушка хотела было предложить ее оттуда забрать самой, но ее отвлек шорох неподалеку. Показавшийся в поле зрения волк буквально выбил у Рунгерд почву из-под ног. Она взмахнула рукой, указывая мужчине на специфические для волка глаза и почти охнула от того, что это точно была Ингрид. Ее цвет глаз сейчас сиял в темноте. Волк вел себя странно для животного, поэтому у Рунгерд не было совершенно никаких сомнений.
— Не может быть… а точно.
Волк обежал их двоих и совершенно довольный направился в сторону палатки, приготовленной для сестер.
Нахалка. В летах, а все туда же…
Северянка покачала головой и послушно пошла вслед за ими двумя. Уилл с интересом наблюдал за животным, почти с детским восторгом принимая тот факт, что животное привело их сюда. Озвучив феноменальную мысль о том, что ему стоит заночевать здесь, Рунгерд фыркнула, но все же согласно кивнула. Будет очень забавно на утро объясняться, что он здесь делал…но желание герцога оспаривать все же не решилась. Мужчина начал раздеваться, а северянка уже собиралась улечься на кровать сестры, когда вдруг волк отвлек странным, громким рычанием. Уильям воспользовался ее заминкой, когда она хотела выйти посмотреть что происходит, и уложил девушку рядом с собой, крепко прижимая. Кажется, она совершенно забыла как дышать от такой наглости. Предприняв попытку выбраться, Рунгерд обреченно фыркнула на его весьма натянутые оправдания:
— Вот же… привык получать все, что хочешь. Сейчас матери твоей пожалуюсь.
Мужчина только с улыбкой на лице прикрыл глаза и легкими движениями пальцев, погладил ей живот сквозь ткань ее рубахи. Заснул он быстро, уткнувшись носом в область девичьих ключиц. Рунгерд была в ужасе и тихом восторге одновременно, сетуя на то, что совершенно не понимает того, что между ними происходит. Вспомнились слова Айрис о том, что он смотрит на нее не в качестве друга, но верилось все равно с трудом. Заснула она только под утро, когда совсем обессилела от мыслительной деятельности.
Они даже не шелохнулись во сне, поэтому когда герцог все же вытянул руку из-под ее головы и сел, девушка проснулась вместе с ним.
— Доброе утро, — буркнула она, смущенно пытаясь привести волосы в нормальный вид. Мужчина больше не оборачивался, чтобы совсем уж не вогнать ее в краску. Рунгерд быстро собралась и вышла за ним, делая вид, что совершенно ничего не случилось [хотя как бы нихуя себе]… Волка на месте уже не было, как и Гудрун, собственно. Уильям стоял рядом с Биллом и они о чем-то переговаривались. Билл смерил ее убийственным взглядом, на что тут же получил в ответ высоко поднятую бровь с весьма однозначным выражением под названием «отвали».
Подойдя к бочкам с водой, девушка умылась, после чего послышалось, как отец зовет ее из своей палатки. Слуги придержали ткань его шатра, когда она вошла и девушка тут же встретилась взглядом с разъяренным отцом. Рядом сидела не менее взбешенная Гудрун. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять что сейчас будет.
— Как ты посмела ложиться в постель к тому, кто предназначен твоей сестре?
Удивительно, но сегодня он не кричал. Обычно его голос сотрясал стены, а тут все было довольно скромно.
— Не моя вина, что герцог в который раз отказывает ей в близости.
— Так ты не отрицаешь, что спала с ним, шлюха? — белков глаз уже не было видно, они уже были залиты кровью.
— Не спала, но мы ночевали в одной палатке. Он не захотел возвращаться в свою, потому что видел, как Гудрун туда зашла.
— Так значит для тебя норма спать с мужчиной в одном помещении?
— Когда я спала в общей комнате в школе с мальчиками — тебя ничего не смущало.
Сейчас мужчина уже не сдерживался. Он за одно мгновение подлетел к младшей дочери и отвесил ей звонкую пощечину. Отец всегда был человеком крупным, мясистым, поэтому такой удар не прошел бесследно для куда более мелкой Рунгерд. Губа треснула и кровь хлынула по подбородку теплой струйкой. Облизнувшись, девушка не сказала ему ни слова, продолжая упрямо смотреть в глаза.
— Вон! Чтобы духу твоего здесь не было.
А дочь и рада скрыться отсюда подальше, но уже не может оставить герцога без сопровождения. Она обещала доставить его к матери… и выполнит обещание во что бы то ни стало. Вылетев из шатра быстрее стрелы, Рунгерд скрылась в лесу, чтобы успокоится и прийти в себя. Благо, никто ничего не заметил.
УИЛЛ
Ранним утром люди Ярла уже вернулись с охоты и приготовили незатейливый завтрак, чтобы у путников были силы отправляться дальше. Еще три дня пути, три ночевки, хотя он бы предпочел двигаться быстрее. Хотя бы одну ночь можно было не останавливаться. Или отправляться раньше, чем встанет над горами солнце. Ощущение, что кто-то в серьез подумал, что герцога можно взять измором, что четыре ночи без женщины его сведут таки в постель Гудрун. Но после ночи с ее сестрой, он был даже в приподнятом расположении духа. И те, кто заметили факт его отсутствия в своей палатки уже складывали картинку воедино. Ну прямо-таки семейная драма.
Когда Рунгерд покидала палатку отца, Уильям уже дожевывал свой скудный, но сытный завтрак. Она шла стремительно в своей лошади, прикрывая лицо капюшоном. Почувствовав неладное, герцог сунул свою миску в руки Биллу и двинулся следом. Тот закатил глаза и поджал губы, борясь с желанием отправиться следом. Что бы ничего худого не случилось.
— Рунгерд..
Она вздрогнула, проверяя седло своей лошади и уже собиралась отвязывать ее. Как перед ней возник ее ночной гость. Он схватил ее за подбородок, как только заметил кровь. Ей пришлось подчиниться. Как бы ей не было плевать на собственного отца, он был ее отцом, а значит, подобное унижение било не только по ее лицу. Та злость, которую испытал в данную секунду герцог отразилась на его лице. Но Билл словил его за локоть прежде, чем он успел отойти на шаг. Возник перед ним, поднимая обе ладони вверх.
— Я знаю, ты злишься.. но ты не можешь вмешиваться. Не сейчас, ваша светлость.
— Буду просить отца меня так раз в неделю бить, чтобы получать побольше внимания герцога.
Уильям вздыхает, борясь с желанием объяснить все ее отцу чисто по-мужски. Билл закатывает глаза и наконец обращает и на нее толику своего внимания.
— А тебе будто мало .. девки!
Сплевывает он на траву и все еще стоит, чтобы убедиться, что сумел-таки хоть как-то сгладить ситуацию.
— Принеси клятву мне, и будешь не обязана ему подчиняться.
Почти прорычал он, поймав взгляд, который она на его подняла.
— Да ебанные триликие!
Биллу эту идея пришлась явно не по душе. Возможно, это принесло бы поболее проблем на их бедные головы. Он спал и видел, как девчонка покидает их замок, их жизнь и они больше о ней не слышат. Ведь с самого первого дня по его мнению, она доставляла им только проблемы. Ужины, отлучки из замка, головы на пиках — ничто из это не сулило ничего хорошего, если принимать во внимание, чьей именно дочерью она была. И она была не той умницей, которую Ярл собирался подложить под герцога. Была б — отлично, никаких проблем. Но это не она! Но герцогу по всей видимости было уже на это плевать.
— Я уже связана клятвой с изуверами, ваша светлость.
куда ни взгляни, везде патовая ситуация. И это очень бесило Уильяма.
Следующий день он предпочитал ехать в связке со своими людьми. Билл развлекал разговорами Ярла, чтобы тот не лез со своими к герцогу. Гудрун предпочитала пока не лезть под горячую руку. Сама в конце концов виновата, что все закончилось именно таким образом. Да и наказывать Рунгерд было совершенно не за что. Могла она пойти против желаний герцога? Хотела ли это? Он впервые задумался о том, чего хочет она. И что правда, она не могла бы возможно отказать любому его желанию. Он прикрыл глаза на мгновение. Похлопал по шее своего коня, тихо переговариваясь с ним и надвинул на лоб капюшон плаща. Его сокол как раз вернулся с охоты, и легко принял названного гостя. Соколом управлять было легко, он делал это не раз. Птица поднялась выше, чтобы быстро нагнать уехавшую вперед Гудрун. Та привязала лошадь к дереву и присела у ручья, чтобы наполнить свежей водой бурдюк. Сокол сделал круг над водой, чтобы обозначить себя и приземлился прямо на руку Рунгерд, которую она вытянула вперед. Благо рукав ее походной куртки и плащ, подбитый кожей защитили ее от острых когтей. Похоже она волновалась из-за того, что герцог вообще решился сделать такое средь бала дня. Сокол поднял голову, позволив погладить себя по шее. Он не хотел оставлять ее на этом пути одну, поэтому .. просто составил компанию, пусть всего и на несколько мгновений. Глаза птицы изменились, и она осторожно взлетела, убирая когти.
Уильям даже не покачнулся на коне, хотя тот немного сбил шаг, когда герцог вернулся.
На следующей стоянке, Рунгерд предпочитала проводить время со своими людьми. И хоть они часто встречались взглядами, но кто-то постоянно мешал им даже поговорить.
РУНГЕРД
Рунгерд тихо сходила с ума. Раньше она никогда не позволяла себе злиться так, что пелена появлялась на глазах. Тогда разум перестает мыслить и подчиняется эмоциям. Но сейчас… она была готова напасть на собственного отца. И все только потому, что действительно начала что-то чувствовать к герцогу. Закусив губу, потягивая кровь из ранки, девушка проклинала себя на чем свет стоит. Влюбиться не в того — самая большая боль, которую ей пришлось испытать. Он герцог, она, по факту, обычная преступница, пусть и из высшего сословия, с точки зрения северян. Уильям по хорошему должен прекратить все это, но он упрямо продолжает быть слишком близко. Так и сейчас, как только увидел, что девушка сбегает, в мгновение ока оказался рядом.
Рунгерд пыталась шутить, скрывая за улыбкой истинное положение дел. Мужчина касался ее лица, вглядываясь в ранку на губе, а северянке отчаянно хотелось рассказать ему все, что ее так мучает. Хотелось, чтобы он перестал играть с ней, пусть и неосознанно. Хотелось отпустить все это к триликой матери. И вдруг с его уст слетело то, что ударило осознанием не хуже отцовской пощечины.
Вот и ответ. Не стоит надеяться на то, что Рунгерд когда-нибудь будет для него кем-то большим, чем поданной. Он просто хочет держать ее при себе. Ее свободна сначала ограничивалась семьей, потом школой, а сейчас ей предлагают получить еще новые оковы? Возгласы Билла позади были столь отрезвляющими для нее, что Рунгерд ничего не оставалось, как упомянуть про клятву изуверам. Разочарование, что скользнуло в его взгляде, резануло не хуже двуручного меча. Прямо до костей. Более того, она прекрасно знала, что очень многие не хотят ее видеть подле герцога.
— Ваша Светлость, не волнуйтесь обо мне. Моя жизнь ничего не стоит.
Прошептала она, когда Билл увел разгневанного мужчину ближе к его палатке. Они еще что-то очень долго обсуждали, когда Рунгерд уже пустила вскачь коня Торна.
Когда остаешься одна, среди огромного леса, наконец у тебя появляется возможность побыть собой. Поразмышлять и понять, чего тебе на самом деле хочется. Рунгерд очень надеялась на это, по-крайней мере. Он скакала много миль вперед, пустив лошадь в галоп, потому что хорошо знала эту местность. Остановилась лишь у реки, где было бы неплохо разбить лагерь, девушка решила набрать воды и дождаться всех остальных. Она была уверена в том, что Уильям найдет ее без особых усилий, но каково же было ее удивление, когда он выпустил сокола искать северянку днем. Это и приятно, и опасно одновременно. Рунгерд не хотела бы, чтобы кто-то из северян знал о том, что он, пусть и свой, научился использовать врожденные способности раньше положенного. Если вдруг что-то пойдет не так, у него будет хоть какое-то преимущество.
Птица подлетела ближе и села ей на руку. Красавец повертел головой в разные стороны с любопытством вглядываясь в ее лицо, после чего Рунгерд только улыбнулась и погладила его, мысленно представляя вместо птицы самого Уилла. Отмахнувшись от этой мысли, девушка начала собирать хворост для костра и обустраивать место для приготовления еды заранее.
Остальные прибыли несколькими часами позже. Уже начинало темнеть, поэтому вокруг была суета. Все хотели как можно скорее установить палатки и поужинать с пылу с жару хорошей оленины. Отец Рунгерд умудрился подстрелить оленя по дороге. Мужи ответственные за еду очень усердно орудовали топорами, разделывая тушу. Девушка крутилась рядом с ними просто потому, что боялась подходить к герцогу при всех. Особенно после того, как заметила, что отец не спускает с нее глаз. Да и вел он себя весьма странно.
— Нужно поговорить. — послышалось за спиной и девушка обернулась. Перед ней стоял Билл, который за все это время не заговаривал с ней тет-а-тет. Презрительность во взгляде сменилась раздражением и какой-то странной грустью. Они отошли немного дальше и он, прокашлявшись, решительно спросил:
— Какие у тебя планы после того, как Уилльям наконец встретиться с матерью?
Вопрос был весьма смущающим. Рунгерд еще не успела разобраться с собственными чувствами и том, что между ними вообще происходит, а Билл умудряется добить ее с одного удара. Сглотнув, северянка пыталась подобрать слова, которые были бы достаточно весомыми, чтобы мужчина отстал от нее.
— Думаю, что мои грехи перед герцогом не искупить простым путешествием к матери, но если он решит отослать меня так же, как и сестру, мне придется повиноваться.
Билл фыркнул и сложил руки на груди, шире расставив ноги. Он явно не был удовлетворен ответом.
— Послушай, я таких как ты на дух не переношу, но ты как-то смогла завоевать его доверие и я обязан с этим считаться. Поэтому прежде, чем ты еще дров нарубишь, реши: остаешься ты с ним или нет. Он тебе уже предложил принести клятву верности. Ты отказалась.
Прикрыв глаза, девушка сделала глубокий вдох, пытаясь унять боль в груди. Где-то в глубине души она понимала, что Билл прав и от этого становилось еще хуже. Но хорошенько подумать об этом уже не успела. Все были так заняты, что даже не заметили приближение стаи и только когда Гудрун истошно закричала, все в лагере услышали громкий рык. Рунгерд обернулась и увидела почти две дюжины волков. Холодок побежал по спине, когда она поняла, что они каждый до единого одержимы человеком.
Они с Биллом стояли ближе всех к кромке леса и девушка резко толкнула мужчину назад, рыча:
— Давай, беги к нему и ни за что не оставляй одного. Это предатели.
Рявкнула Рунгерд и тут же достала меч и ножен за спиной. Приняв стойку, она пыталась просчитать, как остановить как можно больше из них прежде, чем стая кинется в лагерь. Они напали смертельной стеной, одновременно и все. Рунгерд заметила как люди герцога начинают становится плечом к плечу рядом с ней, но… вот где северяне? Неужели… девушка оборачивается от ужаса, понимая, что предателем мог оказаться ее собственный отец. Но то, что происходило дальше — выходило за рамки ее понимания. Волки напали на ближайших людей от нее, словно пытаясь оттеснить, и полностью окружили саму Рунгерд. Животные пытались цапнуть ее за голени, за что несколько из самых активных получили мечом по морде и боку. Все из них были серыми, кроме двух черных, один из которых был очень велик и силен. Девушка продолжала отчаянно защищаться, когда крупный вцепился пастью в ее клинок и буквально вырвал его из рук. Охнув, она пыталась перехватить кинжал, но не успела.. серый волк с с зелеными глазами сбил ее с ног, прыгнув прямо на грудь. Он рычал, показывая клыки и склонился так низко, что Рунгерд даже слышала его запах изо пасти. Редко ей доводилось чувствовать себя настолько беспомощной, что даже не заметила, как черный волк перехватил ее за шкирку и начала волочить в лес. Что происходила с остальными людьми в лагере девушка уже не видела, потому что быстро оказалась в руках чужих людей. Они были одеты как северяне и скрывали масками свои лица. Все как на подбор высокие и широкоплечие. Словно специально подобранные.
— Что за нахер?!
— Добыча не рычит на охотника.
Неожиданный удар рукояткой меча по затылку и перед глазами Рунгред все потемнело.
УИЛЛ
После нападения, когда Билл передал все, что видел своему сюзерену, Уильям был вне себя от жажды крови и как оказалось, страха. Он не знал, что случилось с Рунгерд, но даже ее следов нигде не было. Не было крови, не было тела .. ничего не было. Волки не нападают просто так, особенно стаей, особенно столь организованно. Нападавшие либо не были в курсе, что среди северян находятся люди, которым вообще-то ни в коей мере нельзя знать о том, что они могут проворачивать подобное. Но когда герцог велел своим ближайшим людям собираться на организованные поиски, с ним во главе, Ярл был прижат к стенке. Он надеялся на другой исход. Думал, что проблема решена, что теперь за неимением бельма на глазу Уильям наконец обратит внимание в другую сторону. Но тому пришлось признаться, для чего было вообще совершено это нападение. Ведь по большому счету — никто не пострадал. Лишь Рунгерд пропала. Но этого оказалось достаточно.
— Ты мне все расскажешь!
Билл пытался "придержать коней", но даже ему не удалось. По началу Уильям даже думал, что это изуверы вернулись, дабы забрать свое. Возможно, они думали, что и она погибла. Но Уильям в этом сомневался. И Ярл выложил все. Что обещал руку дочери другому ярлу, что совершил эту сделку. А нападение — так это древний обычай, только и всего. Невесте вовсе не обязательно быть "за". Ее дело сидеть и помалкивать до самой свадьбы. А она скоро состоится, как только они прибудут в свои владения. И как назло, то племя вовсе не собиралась присягать герцогу, потому что считали его иноверцем и желали тому смерти. Хотя Вестейн конечно же пытался объяснить им, что с новым герцогом не выйдет, как со старым, раз уж даже изуверы не смогли от него избавиться. И что мол даже лесные духи оберегают его.
Когда же Уильям объяснил, что старику придется выдать за него другую свое девку, иначе договору конец, тому пришлось подчиниться и дать провожатого впридачу, чтобы они могли добраться до селения и успеть .. не допустить случиться тому, чтобы Рунгерд убила кого-то в свою первую брачную ночь, а потом самой оказаться на плахе. Хотя "другая девка" обронила, что Рунгерд может позволить ярлу взять себя, а потом убить его, чтобы прожить еще хотя бы месяц. А если понесет, то и все девять. Ей повезло, что Уильям и ее не убил в ту же секунду.
На лошадях средь бела дня они могли бы их догнать. Многочисленный отряд движется медленней. Но по пути их ждали бы сотни ловушек, поэтому решено было двигаться в сумерках. Птица безусловно помогала. Сокол настиг удаляющихся воинов как только они вошли в густые леса. На этой территории провожатыми могли бы стать только северяне. И те вызвались. Несколько из них, которые особо уважали девушку из-за того, кем она стала, а не кем когда-то была.
— Они будут готовиться еще несколько часов. Все будут пьяны на церемонии, и ее опоят, чтобы была спокойной.
Тем не менее, решено было сперва поговорить с ярлом, хотя та идея не нашла поддержки ни у герцога, ни у его ближайших соратников.
Ярл, который украл Рунгельд, был не самым приятным человеком в северных лесах. Он жил по старым традициям, его не волновали короли за морем или герцоги с утеса, даже лорды долины. Он не собирался давать клятву, дабы избежать войн. Он ими жил, как оказалось. Но выжить в одиночку только лишь набегами было невозможно. Поэтому, он все же старался иметь торговые отношения с племенами, что жили с ним бок о бок. Много десятилетий между ними существовал мир.
Он вертел в руках кривой клинок, склонив голову на бок. Вид у него был полубезумный, и Уильям даже на мгновение засомневался.
— Может позволим им пожениться, потом она выкинет из пещеры его хладный труп, и поедем домой.
Билл озвучил его мысли.
— Ты украл чужую женщину.
— Я многих женщин украл. Ты какую имеешь ввиду?
Уильям терял терпение. Как мы уже знаем, дипломат из него так себе.
Ярл сделал жест рукой, и ближайший от него воин отошел назад, вытаскивая из толпы девушку с заплетенными в косы волосами. У нее были связаны руки, кляп во рту, чтобы видимо не верещала. Она была одета не в платье, а скорее .. в какое-то его подобие, больше напоминающее лохмотья. В любом случае, приличная дева не может находиться среди воинов в таком виде. Уильям понял, что это свадебный наряд. Рунгерд плохо держалась на ногах. Как и говорил северянин, ее опоили.
— Оспорим это?
Уильям и без подсказки понял, что ярл имеет ввиду поединок. Рунгерд что-то протестующе замычала. Кажется, она была в шоке, что Уильям вообще пришел за ней.
— Если мы свалим отсюда с ней, пообещай мне, что этот кляп так в ее рту и останется!
Билл уже ненавидел и этот поход, и этот чертов север. Хотя прекрасно понимал, что эту проблему надо закрыть.
Так как на бой вызывал ярла Уильям, у первого было право выбрать оружие. Он выбрал короткие ножи. Значит схватка будет очень близкой, но недостаточно.
— Мне это не нравится. Ее глаза еще никогда не были такими огромными...
Если Билл бесконечно шутит, дело не к добру. Но, к черту, к черту все это. Ощущение, что все забыли, что сейчас вообще-то должна была быть свадьба, и собрались в широкий круг, наблюдать за схваткой своего ярла и герцога. Кажется почти никто не сомневался в том, что безумный победит.
РУНГЕРД
Голова болела так, словно Рунгерд приложили булыжником. Придя в себя, девушка совершенно не понимала где проснулась. Пошевелившись, поняла, что связана по рукам и ногам, а во рту красовался кляп. Все сделали, твари, чтобы пленница максимально не сопротивлялась. Кое-как повернувшись, Рунгерд приподнялась на локте и осмотрелась вокруг. Типичный дом северянина, за исключением того, что он был слишком большой и за стеной слишком много голосов. Скорее всего, это дом ярла. Выругавшись про себя, северянка попыталась сесть, но поняла, что это слишком сложно в таком положении и тут ей бросилась в глаза ее одежда. Вместо привычных брюк на нее была надета белая юбка с большими разрезами, почти полностью оголяющие ее ноги. Сердце забилось быстрее, когда она увидела большой пояс украшенный небольшими монетками с рунами. Ей сразу все стало понятно — украли как племенную кобылу для какого-то особо тупого жениха, который все еще чтит старые традиции.
Рунгерд засуетилась, пытаясь выбраться, но веревки были затянуты так, что можно руки вывихнуть. Она бы так и сделала, если бы знала, что за ней не будет быстрой погони, но судя по тому, сколько голосов слышится вокруг — лучше не рисковать. Вдруг еще защищаться придется.
Через какое-то время незнакомая девушка появилась в комнате, где Рунгерд бросили на стог сена и она молча помогла ей сесть, начиная заплетать ей свадебные косы. Северянка мычала и просила освободить ее, показывая на веревки, но дева совершенно никак не реагировала, а при попытке дотянуться руками до оков на ногах, получила удар в бок. Была бы у нее возможность, тут же бы обсыпала сучку ругательствами, а потом прирезала бы, но…
— Говорят эта рыжая давно служит изуверам.
— Смотри, Рагнар, еще кинжал между ребер умудриться всадить.
— Я называю это брачными играми.
Рунгерд уже догадывалась о том, кто именно похитил ее и куда доставили, а это значит… обо всем договорился отец. Выхода нет. Разве что… наложить на себя руки.
Когда дева вывела ее к гостям и передала тем, кто охранял ее покои, потенциальный жених уже сидел за праздничным столом. Веселье было в самом разгаре, когда Рунгерд пришлось идти между столов прямо к мужчине, которого она ненавидела. Но помимо презрительного взгляда, она гордо вскинула голову вверх, не позволяя слюнявым псам унизить ее еще больше. Те, кто тянул к ней свои сальные руки, она успела двоих одарить хорошим тумаком в бок.
— Глядите, какая строптивая волчица мне попалась. — Хохотал Рагнар и не сводил с нее своих безумных глаз. Он явно был доволен тем, кого ему отдал Ярл Вестейн, который отныне и навсегда умер для Рунгерд. Если бы не кляп, она бы сейчас хорошенько бы высказалась о том, что думает обо всех здесь присутствующих. И осталась бы жива только потому, что никто из этих ублюдков не готов умереть от рук женщины.
Рунгерд усадили рядом с женихом и тут же стянули кляп, насильно вливая какую-то неприятную жидкость, которая опьянела разум за считанные мгновения. Девушка чувствовала себя словно в прострации, все еще упрямо пытаясь сосредоточится на том, что происходит. Она не понимала, что Рагнар сейчас елозит рукой по ее бедрам, бесстыдно касаясь промежности. Комната вращалась перед глазами. А тело ей будто больше не подчинялось. С течением времени эффект начал пропадать, но не настолько, чтобы Рунгерд могла бы нормально реагировать на происходящее. Как вдруг…
Рагнар отвлекся, выходя на улицу, когда послышались чужие голоса. Он о чем-то говорил, когда ей показалось, что там слышится голос Уилльяма. Внутри все оборвалось. Она не верила себе и своему разуму сейчас, но когда один из северян вытянул ее на всеобщее обозрение, то в один миг девушка пришла в себя, потому что увидела Его…
Уилл действительно пришел за ней. Начиная вслушиваться в диалог, Рунгерд чуть не упала, понимая, что герцог собирается драться с Рагнаром за ее жизнь. Слезы потекли по щекам и она пыталась поймать его взгляд, но он не смотрел в ее сторону, полностью сосредоточившись на противнике. Тогда они встретились взглядами с Биллом и северянка тут же отрицательно закачала головой.
Многоликие боги, не дайте ему умереть в бою за мою ничтожную жизнь.
Рунгерд тряслась как осиновый лист на ветру, но не от холода, а от страха. Когда Рагнар выбрал короткие кинжалы, она чуть не потеряла сознание, понимая, что привыкший к честным боям Уильям может больше не встать после удара.
УИЛЛ
Билл разумеется думал, что девица того не стоит. Особенно после того, как она сама не понимала, чего хочет. За это он и ненавидел юность. Будь у него шанс вернуться в прошлое, он бы многое сделал иначе. Например, прибил бы ее самолично во время допроса. Подсыпал бы яд в еду. Да что угодно, лишь бы она не шарилась по жизни герцога. Но .. случилось так, как случилось. И когда схватка началась, он испытывал ту невероятную беспомощность, которую ненавидел даже больше, чем Рунгерд. Да и к девушке он ненависти не испытывал, стоило только посмотреть в ее напуганные огромные глаза. Она здесь не невеста. С невестами так себя не ведут. Северяне странный народ, суровый. Во всех долбанных смыслах. Ни один лорд из долины не выживет в этих местах.
Ярл уже видел свою победу, свое преимущество. Мог позволить себе играть грязно, но если отряд изуверов не смог добраться до герцога, тогда — доберется он.
Уильям был зол и готов к схватке, но не думал, что в действительно будет так тяжело. Ярл словно вовсе не испытывал боли от ударов, а когда на порез, доставшийся ему от герцога он только лишь мерзко рассмеялся, стало ясно, что его тоже чем-то опоили. Только это зелье не сделало его медленнее или слабее. Спустя несколько серьезных выпадов и ему удалось достать герцога. Нож вонзится тому в бок. Но был слишком коротким, чтобы причинить сильный ущерб. Уильям выдернул его и бросил на землю.
И только после осознал, что тот был отравлен. Вот тебе и нечестная игра. Уильям упал на колено, Рунгерд задергалась в руках северянина, который держал ее, задрав голову и заставляя смотреть.
— Я обрюхатю эту девку, а потом вырежу ребенка из ее живота, чтобы тот был сильным и выносливым.
Ярд мерзко заржал, обернулся, приготовивший к финальному рывку. Но затем произошло что-то, что наверное заставило Рунгерд подумать, не привиделись ли ей. Вместо Уильяма с земли вскочил огромный волк, который встретил ярла на полпути, повалил на землю и прижал к ней огромными лапами. Пасть раскрылась, и клыки впились в шею. Рывок .. и голова ярла словно полусдутый мяч из кожи проскакала к ногам Рунгерд. Прямо, как подношение. Волк тяжело дышал, кто-то из девиц лишился чувств позади. И на месте лагеря воцарилась тишина, разбавляемая тяжелым дыханием волка. Рунгерд почувствовала, что ее больше не держали. Северянин присел на одно колено, опуская голову. За ним последовали остальные. Волк грузно сел на задние лапы, а потом и вовсе свалился на бок. Уильям чувствовал, что его сердце бьется слишком быстро. Он снова видел перед собою голубое небо. Сжал пальцами землю под ладонями. Он услышал голос Уилла.
— Ебаные триликие… так … нам здесь нужны штаны!
Уильям открыл глаза и пожалел о том, что слишком быстро попытался сесть. В боку отозвалось болью, а помещение закружилось перед глазами. Большая комната с земляным полом. Жаровня посередине, от которой шло тепло по кругу. Большая миска с чистой водой и деревянная кружка, которая плавала прямо в ней. Как раз кстати. Герцог выпил полную прежде, чем накинуть на себя чистую рубаху и выйти, отодвинув плотную кожаную завесу. Мимо тут же промчались дети, играющие в догонялки. И все, кто встречался ему на пути, склоняли голову в странном жесте, который можно было расценить, как .. уважение?
Он наконец вздохнул с облегчением, когда заметил Билла, тащившего в одной руке лук, в другой — дичь. Если он охотился, значит либо власть переменилась, либо ему вообще все это дерьмо привиделось.
— Слушай, ваше светлость… ты бы мне заранее сказал, что так умеешь, у меня может седых волос-то поменьше б было.
— Где Рунгерд?
— Доброе утро, Билл. Рад, что ты жив…. Аааай, там твоя Рунгерд.
Махнул в сторону, где поваленное дерево ловко переделали в коновязь. Она сняла с коня Торна все подчистую и жесткой тканью водила по его туловищу, счищая грязь. Торн был бы доволен, узнай, что она так хорошо заботится о животном. Мимо весело переговариваясь прошли две юные девушки. Одна из них предложила Уильяму яблоки. Их сезон уже заканчивался, и по всей видимости они несли их для сидра или уксуса. Он взял одно. Девицы весело переговариваясь продолжили свой путь.
— А платье где?
Откусив от яблока он улыбнулся, когда подошел ближе к Рунгерд. Той шутка явно не пришлась по душе. Она снова была похожей на саму себя. Та же причёска, похожая одежда. Что случилось с ее прошлой, он и думать не хотел.
— Ты .. скажешь мне, что мне приснилось, будто бы я откусил ярлу голову?
Тот же в него отравленный нож воткнул, мало ли что привидится.
РУНГЕРД
Рунгерд сосредоточилась на том, чтобы не спускать взгляда с Уильяма, который безрассудно бросился на противника. Голова все еще кружилась и тело не слушалось, но девушка настолько сильно испугалась за герцога, что опьянение будто начало спадать само. Попытки вырваться и прекратить это немыслимое побоище были безрезультатны. Северяне очень хорошо позаботились, чтобы украденная невеста была без сил и воли в этот день. Чертовы ублюдки.
Уилл держался хорошо. Очень даже. но было видно, что силы не слишком уж равны. Ярл был крупнее, резче и… тупее, потому что его сознание было затуманено либо пыльцой папоротника, либо тем же вином, которое дали Рунгерд, поэтому он был слишком непредсказуемым в бою. Сердце девушки колотилось как бешеное. На месте герцога, она бы ни за что не сражалась честно, но увы… мужчина был весьма упрям в своих принципах. Ему даже удалось достать противника несколько раз, но это больше разозлило ярла, чем нанесло настоящий урон.
Рунгерд закричала, впервые так сильно лишаясь самообладания, когда ярл все же смог достать его. В какой-то момент, ей даже показалось, будто она сама почувствовала в боку ту же боль от вошедшего по рукоятку лезвия. Клинок был отравлен. Даже сомнений не было. Уильям терял кровь, а яд медленно тек по его венам.
— Нет! — ее вопль затерялся где-то среди возгласов толпы. Герцог упал на одно колено и Рунгерд рухнула вместе с ним, совсем повисая в руках надзирателя. Они встретились взглядом с Биллом и она прочитала в нем всю ненависть, которую только можно представить. Ярл уже двигался в сторону Уильяма, чтобы добить, но вдруг, тот обернулся волком. Рунгерд замерла, не веря своим глазам.
“...и явится зверь, богами посланный, который станет во главе всего.”
То, что происходило дальше, сложно было назвать галлюцинациями. Уилл действительно обратился в огромного зверя и буквально в клочья разодрал Рагнара, откидывая его голову прямо под ноги той, из-за которой и пошел на бой. По щекам Рунгерд капали горючие слезы, коих она не видела двенадцать лет. Она почувствовала облегчение, которое еще ни разу не доводилось ощущать.
Почувствовав, что ее больше ничего не держит, девушка пнула надзирателя в бок и заставила его разрезать веревки на ее запястьях, после чего рванула в сторону Уилла. Рунгерд рухнула рядом с ним на колени и тут же проверила рану: большая, с остатками яда по краям и кровоточит. Заглянув в его лицо, девушка коснулась пальцами его щек и пообещала:
— Если ты выберешься, то я обещаю отплатить тебе своей жизнью.
Уилл только усмехнулся и через пару мгновений отключился. К тому моменту Билл уже укрыл герцога своим плащом и они вдвоем перенесли его в дом ярла. Будучи злобной фурией, всеми необходимыми делами занялась Рунгерд лично, требуя от присутствующих на свадьбе-похоронах ярла различных предметов и снастей, которые могли бы помочь вытравить яд из организма и обработать рану.
— Ты, мелкая, найди знахаря и пусть принесет все, что у него есть противоядие. Живо! — Она обернулась на Билла и попросила принести крепкого алкоголя. Тот пусть и кивнул, но сразу добавил:
— Успокойся, рыжая, он силен как бык. Ты ему нервная… ничего не поможешь.
Все эти сутки без сна у кровати герцога оказались адом. Рунгерд была настолько зла, что буквально рвала и метала вокруг все и всех. Теперь ей подчинялось целое племя, которое еще вчера видело лидером одного из самых безумных ярлов последнего времени, а теперь ими командует “женщина волка”. На эмоциях, она припрягла всех, даже Билла, который с радостью согласился принести дичь на ближайшую трапезу.
— Боги, знал бы я, что ты такая мегера, траванул бы еще в замке.
Мужчина плюнул на траву, но не с досады, а скорее в шутку. Рунгерд уже начала в нем разбираться и понимать, когда он в хорошем настроении, а когда нет. И все только потому, что она принесла ему хорошие новости о том, что жар у герцога спал.
Чтобы не начать снова плакать рядом с Уиллом, девушка решила себя занять тем, что позаботиться о лошадях. Там ее герцог и нашел спустя пару часов.
— Что… так сильно понравилось платье?
Фыркнула Рунгерд, а у самой глаза печальные, припухшие. Глотку чесали обвинительные слова, которым не суждено было увидеть свет. Она была в ужасе от того, что он рискнул жизнью ради нее. Мужчина был в приподнятом настроении, жевал свое яблоко с таким видом, будто не его вчера пырнули кинжалом в бок. А прозвучавший из его уст вопрос и вовсе заставил девушку сжаться:
— О, поверь мне, тебе не приснилось. — Она бросила тряпку в ведро, сполоснула руки в соседнем с чистой водой и подошла ближе: — А теперь ответь мне на вопрос, дрожайший герцог… какого лешего ты вчера рискнул собой ради меня? Что если тебя бы убили? Ты думал, что будет с Лиззи? А с остальными?... А со мной?
Это было больно, очень и очень больно. В ее глазах мужчина мог прочитать весь спектр захватывающих ее эмоций: от мучительной благодарности, до сожаления. Рунгерд не смогла долго выдержать этот взгляд полный недоумения и смешливости. Она бросилась к нему, крепко обнимая и прижимаясь головой к его груди. Прикрыв глаза, девушка вслушивалась в биение его огромного сердца.
— Спасибо… — тихо произнесла она и позволила себе еще пару секунд насладиться этой мимолетной близостью, а затем отпрянула. Ветер всколыхнул копну волос, закрывая ее лицо и Рунгерд отвернулась, подставляя порывам всю себя. Девушка не хотела плакать, но слезы сами подкрадывались незаметно. Пришлось знатно выматериться, чтобы хоть как-то взять себя в руки.
— Старейшины приходили и сказали, что народ решил восславить нового ярла Уилльяма вечерним пиршеством. Думаю, что к вечеру здесь уже будут все остальные из нашего небольшого отряда, который пришлось оставить по весьма эксцентричным причинам.
Северянка смотрела на мужчину и не могла понять, почему сердце рядом с ним стучит так быстро. Сделав глубокий вдох, она тихо произнесла:
— Ты знал, что никто до тебя никогда не обращался? Кто ты вообще?
УИЛЛ
Платье не то, чтобы сильно понравилось, просто он не привык видеть ее такой. Девицей. Да и тогда не до разглядывания ее ног было. Бесило лишь то, что многие видели то, что им видеть не положено. Но здесь видимо такие традиции. Вспомнить хотя бы ее сестру, которая обнаженная шастала по его палатке. А та ведь тоже должна быть девицей, коль ее сватали герцогу. Хотя теперь он сомневается.
Он хотел ответить, что это было его решение. И не ей с этим спорить. Его решение — его ответственность. Но она прильнула к его груди, обнимая за спину руками столь неожиданно, что он едва ли успел обнять ее в ответ. Но это было приятно, очень. А потом она резко отвернулась и отошла на шаг. Да разве поймешь этих девиц. То они на шею бросаются, то сбегают посреди разговора.
— Ярла?
Он так долго спал, что его решили ярлом назначить? А больше никого не нашлось? А потом до него наконец начали доходить слова Рунгерд. Ему не привиделось. Он оторвал голову незадачливому жениху. И сделал он это не с помощью какого-то волка, который ошивался рядом. Он .. обратился? Сердце бешено застучало, когда она обернулась и задала ему весьма странный вопрос. Да если бы он знал, что так может, позволил бы ей подкрасться той ночью к его постели? И судя по всему, никто и понятия не имел, что вообще с ним произошло. Теперь все эти странные взгляды и то, что никто больше на них не нападал .. и то .. что они все еще были в той же самой деревне, говорил лишь об одном — все это очень, очень странно.
— Никто?
Он медленно повторил за ней. Никто и никогда не обращался. Уильям на мгновение подумал о том, что это должно быть не странно. Будто бы просто он использовал какие-то способности, о которых никто раньше не говорил.
— Ну, насколько я знаю, раньше я так не умел.
Только и нашелся он ответить.
— Да тут просто ветер перемен какой-то...
Уильям оглянулся, понимая, что практически все, кто видел их, с любопытством продолжали смотреть. Будто бы он прямо сейчас обратится волком и если не сожрет кого-нибудь еще, то точно пойдет в лес охотиться на оленя.
— Остальные? Ты имеешь ввиду твоего отца?
Гнев снова отразился на лице герцога. У него к этому ярлу был свой разговор. И теперь можно было воспользоваться тем, что эти северяне не просто признали его. Конечно, он не мог стать их ярлом.. но воспользоваться своим положением — сполна. Например в том, чтобы лишить Вестейна его полномочий. Чтобы найти кого-то, что сможет занять его место. Рунгерд вроде говорила, что у нее есть братья.
Ладно, пиршество, так пиршество. Но по всей видимости, новости у северян распространялись крайне быстро. Особенно если иметь ввиду то, как они их получали. Кто-то видел своими глазами и передавал остальным. Невероятная система связи. Ты мог привязать письмо к лапе сокола и сам отправиться в "дорогу". К вечеру старейшины и правда прибыли на пиршество.
— Как бы снова не опоили какой-нибудь херней.
Билл был во всеоружии. Ему не терпелось поскорее убраться из северных лесов, хотя даже он понимал, хотя скорее .. особенно он понимал, что во всем этом виделось некое преимущество.
— Значит,.. платья не будет?
Рунгерд усадили рядом с Уильямом. До него дошли слухи о том, как ее теперь называют. Это забавляло его, и по всей видимости жутко раздражало ее. "Женщина волка". Ну разумеется, он же пришел за ней. Он же сразился с Ярлом. Он же отгрыз ему голову в конце концов. И все из-за какой-то девицы. Но все они не могли не признать, что это дает им огромное преимущество. эти деревни были последними, что не стремились объединяться под его началом. А теперь самая свирепая из них признала его своим ярлом.
— Пути богов неисповедимы.
Проговорил Билл, наслаждаясь пиршеством.
— О, нет-нет, милая, я видел в действии эти ваши зелья...
Некоторые из членов племен просто не говорили на общем языке, и не понимали и половины из того, что говорил Билл. Ну и слава богам.
— Возьми, .. иначе она решит, что чем-то не угодила.
— Ладно, но пить я это не буду!
Огромный северянин, который всюду таскал за собой свой топор, вышел вперед, преклоняя колено перед ярлом и "женщиной волка".
— Ярл Вестейн прибыл, моя Ярл.
Верхняя губа герцога дернулась, и он приподнял подбородок. Разговоры стихли, прекратили играть на музыкальных инструментах. И тяжелые деревянные двери открылись, впуская гостей. Вестейн огляделся, пытаясь сохранить лицо. Но по выражению лица герцога было видно, что гостям он будет бы и не рад.
— Вижу, что моя дочь не почтила древние традиции...
— Хо-хо.. решил начать с козырей...
Сидящий по другую сторону от Рунгерд Билл шепнул, уставившись в свою кружку, словно раздумывая, сделать или нет из нее глоток.
— Твоя дочь послушно наблюдала за тем, как я чтя древние традиции бросил ярлу вызов. Ты же видел его голову, когда въезжал через ворота?
Уильям наблюдал за тем, как побледнел ярл. Вестейн сообразил, что слухи не врут. Волки не откусывают головы людям .. обычные волки.
РУНГЕРД
В последний раз Рунгерд плакала на похоронах матери, когда ее лодка плыла по реке в свой последний путь прежде, чем сорваться с водопада вниз. Тогда еще девочка, дала себе клятву, что никто больше не увидит ее слез. Никогда. И вот… спустя двенадцать лет она ее нарушила. Ради того, кто заставлял ее улыбаться. Они стояли с герцогом близко, но между ними была пропасть, которую девушка не знала как убрать. Она обязана ему жизнью. Дважды. А еще… теперь перед ней стоял не просто его светлость Уильям Стратерн, а человек способный обращаться в волка. И это просто выходило за рамки понимания.
Рунгерд была обеспокоена тем, что теперь все знали эту его особенность. Могли начаться вопросы, которых она хотела бы избежать. Нутро кричало о том, чтобы как можно быстрее доставить его к Ингрид. Дальше тянуть нельзя. Мать уже точно будет знать как помочь сыну.
На все вопросы герцога девушка просто кивала. В какой-то момент его озадаченность показалась ей довольно забавной. Еще немного поболтав, она отправила его в дом, чтобы отдыхал и восстанавливал силы, а сама продолжила работать.
Ближе к вечеру все уже было готово. Для нового ярла постарались на славу. Было заметно, что народ нервничает и постоянно кто-то дергал Рунгерд с вопросами о том, как ему угодить и чем. Видя ее растерянность, Билл взял на себя роль распорядителя, позволяя девушке заняться внешним видом ярла.
— Я принесла одежду. Примеришь? — Тяжелый вздох ознаменовал покорность и обреченность герцога. Красивый костюм, украшенный железными украшениями и расшитый рунами. Сверху полагалась меховая накидка, но не обязательно. Помогая Уиллу стянуть рубашку через голову, она аккуратно надела на него новую и поверх натянула камзол, чтобы было не так тяжело ходить, как в чем-то другом, и рану не беспокоить лишний раз.
— Пожалуйста, скажи, если будет болеть бок. Мы сразу уйдем с пиршества.
Они встречаются взглядом и мужчина усмехается.
— Да на мне, похоже, все заживает как на… собаке?
Послышалось тихо фырканье и Уилл вопросительно повел бровь вверх.
— Это я сделала специальную мазь.
— Наносила тоже сама?
Этот откровенное поддразнивание пусть и было совсем невинным, в сравнении с тем, как предпочитают заигрывать северяне, но все равно заставило девичьи щеки вспыхнуть огнем.
— Я бы это никому не доверила. Разве что Биллу, но у него был вчера не лучший день и руки тряслись, пока сидром не отпоила.
— А вы поладили. — Новость о том, что его правая рука начал снисходительно относится к Рунгерд, явно его порадовала. Девушка закусила нижнюю губу и с досадой заметила:
— Но я все еще его бешу.
— Не принимай на свой счет. Таков уж Билл.
Когда пришлось собираться на пиршество самой, то Рунгерд тут же окружили те самые девушки, что еще вчера даже не смотрели в ее сторону. Все обсуждали какой красивый у них новый ярл, которого прозвали за глаза «молодым волком», а потом щебетали как же повезло ей быть его женщиной. Рунгерд не отвечала, но была поражена изменчивому настроению в племени. Это было странным, но если они согласятся принять новые условия от герцога, то тогда вопросов у нее к ним не будет никаких.
Оказавшись по левую руку от Уильяма, девушка смущенно улыбнулась, а Билл бросил как всегда свою уместную колкость:
— Женщина волка, не желаете отведать вяленой оленинки?
Отрицательно покачав головой, все думала о том, как пройдет ее встреча с отцом. Желание убить его собственными руками сменялось абсолютным нежеланием мараться. Рунгерд было сложно представить их встречу, потому что он столько раз пытался избавиться от нее, отсылая вновь и вновь из общины, что и не сосчитать. Но вчера явно была его последняя попытка. Его прибытие ознаменовалось общим молчанием. Когда Вестейн вошел в дом, девушка встретилась его ледяным и недовольным взглядом и усмехнулась. Он явно не ожидал, что дочь сможет пережить первую брачную ночь. Короткий разговор с герцогом явно его впечатлил. Мужчина был шокирован тем, что на защиту дочери встанет человек-волк. Это было просто немыслимо.
— Чем же вас так пленила моя Рунгерд…?
— Не твое собачье дело… — вдруг прошипела сквозь зубы девушка, крепко сжимая свой кубок, полный эля. Уилл перехватывает ее руку, сжимая в успокоительном жесте и вдруг встает, утягивая ее за собой и обращаясь ко всей общине.
— На правах герцога Стратерна, коему ты принес клятву верности, и ярла этих земель, я снимаю с тебя все полномочия и поручаю выбрать нового ярла для общины… Рунгерд.
Мужчина улыбнулся и взглянул на ошарашенную девушку рядом. Он мягко водил большим пальцем по внутренней стороне ее ладони, а затем склонился к ней, уточняя:
— Выбери любого из твоей семьи, кому ты доверяешь, кроме себя… ты останешься со мной.
Теперь, когда Уильям показал на что способен и насколько силен, Рунгерд стала по-девичьи мягкой и куда больше, чем раньше, стала ему подчиняться. Но дело было даже не в силе… а в уважении к тому, кто способен принимать опасные решения ради тех, кто ему… дорог? Близок. По духу, конечно же.
Она растерянно глядела на герцога своими темными, синими глазами и сглотнула, поддаваясь этому невидимому напору.
— Я выбираю моего старшего брата Бьёрна, который уже множество раз доказывал, что куда более достоин взять на себя права и обязанности ярла.
Толпа одобрительно закричала, поднимая кубки и отпивая крепкого напитка. Уилл одобрительно кивнул и повернулся к Вестейну, который буквально кипел от злости. Девушка даже предположить не могла, что именно могло привести его в бешенство больше: то, что дочь выжила или то, что его сняли с поста. Рядом стоящая Гудрун буквально прожигала взглядом из сцепленные между собой руки. Это было смущающе. Будто сестра точно знает, что между ними что-то есть. А есть ли? Рунгерд склонилась к мужчине и уточнила:
— Ты уверен в своем выборе, волк?
УИЛЛ
Он бы мог дать ей, столько свободы, сколько она захочет. И вряд ли она в действительности хотела бы стать ярлом. Ее стоило держать подальше от ее семьи. От ее сестры, тем более. Наверное, именно поэтому Уильям держался подальше от Гудрун. Медведи и волки не слишком хорошо уживаются рядом. И может именно поэтому его тянуло к Рунгерд. Тянуло так, что и объяснить сложно. Стоило дотронуться до ладони. Провести пальцами по ее коже. Вдохнуть ее папах. Пусть она сотни раз злится на него из-за того, что пришел за ней. Разве можно было иначе? Он не мог поступить иначе. И маленькой волчице придется с этим смириться.
— И ты в моем выборе не сомневайся.
Гудрун вылетела из палатки сразу же, как только Рунгерд сказала о своем выборе. Ее отец вышел следом. Его люди теперь стояли в растерянности. Один из них вскинул топор и заорал.
— Да здравствует, ярл Бьёрн!
Возможно, некоторым из них уже надоели игры, в которые пытался играть старый ярл. Они ему не по плечу оказались.
Они простояли так еще только несколько мгновений, будто бы провожая все то, что здесь сегодня произошло. Северяне начинали быстро пьянеть.
— Идем...
Почти прорычал он, обнимая девушку за талию. Та, если и опешила, но виду не подала. Особенно на тот факт, как изменился голос Уильяма. Когда они оказались в скрытой от других и основного веселья большой комнате. Он сел на кровать, на которой и очнулся этим утром, откидываясь на подушки, заботливо пристроенные к стене. Ладонью дотронулся до того места, где была рана. Бинты были горячими. Как бы она не старалась, не было никакой возможность излечить его столь быстро.
— Сядь.
Он жестом указал ей на место рядом с собой.
— Теперь очень аккуратно подслушай, насколько ярл недоволен нашим решением и твоим выбором.
Пускай северяне думают, что они отлучились по зову плоти. Волк и женщина волка, ничего удивительного, если они и до конца пира не досидят. Нравы северян были куда свободнее, чем у их южных соседей. Но на самом деле и там и там люди позволяли себе то, что ждали и могли. Просто лорды долины и королевства за морем предпочитали хранить свои развлечения в тайне от жен.
Когда она вернулась, в комнате прислонившись к стене стоял Билл. Он смотрел в сторону, делая вид, что не заметил ничего странного в том, что происходило в комнате. Рунгерд открыла глаза и сделала резкий вдох. Она повернула голову в сторону Уильяма, и ему не нужно было ждать, что она ответит. Ярл не смог стерпеть подобного унижения, и задумывает отомстить. Разумеется, среди его приближенных найдутся те, кто ненавидел Бьерна, и был предан старому ярлу. Казалось бы, эти чертовы северяне никогда не смогут объединиться. Племена были слишком разрозненными, что было не удивительно, если принимать во внимание рельеф их местности.
— Ты знаешь, что нам придется сделать.
Вестейн, и те из его людей, которые покинули дом вместе с ним. Кроме тех, что остались на пиру, будут убиты. Никто из них не откроет глаза этим утром. Что же касается Гудрун. Она будет отправлена домой. Пусть Бьёрн выдаст ее замуж. Да поскорее.
— Знаю.
Уильям перевел взгляд на Билла, тот оттолкнулся от стены, подбросил в воздух короткий острый нож и кивнул, выходя.
— Это будет быстро, волчица.
Это жестоко для него. Герцог убивает ее отца. Того, кто сослал ее к изуверам, а затем — и сглаз долой, чтобы не мешалась. И конечно же он знал о безумии местного ярла. О деревне, которая была вынуждена ему подчиняться. Но стоило им получить нового вожака, посмотрите на них, они больше не хватают девок за задницы, а изображают из себя почтительных воинов.
Но стоило Рунгерд попытаться встать, как он взял ее за руку и покачал головой. Он ее не отпустит. Не сегодня. Пускай думает, что он не доверяет ей, что она попытается сохранить отцу жизнь. Но на самом деле, он в большей степени не хотел оставлять ее одну. В то время, пока с Вестерном расправляются. Не слишком благостная кончина для того, кто не умел заботиться о своей семье.
Уильям отверг одну его дочь, но он не остановился. А когда решил избавиться от второй, он стал теперь не просто назойливым зверьком, путающимся у волка под ногами. А после унижения, он стал опасен. И его следовало убрать.
— Еще день, и я смогу оседлать коня. Наложим потуже повязку, и в путь. Мы итак уже слишком долго разбирались с этим.
Ожидал ли кто-то из них, что именно ярл, который первым поклялся герцогу в верности, принесет столько проблем. Пускай даже сама Рунгерд и считала себя главной проблемой. Уильям прикрыл глаза. Еще утром он чувствовал себя полным сил, но к вечеру осознал, что яд еще не полностью покинул его кровь.
РУНГЕРД
Было так трудно сохранять спокойствие, когда на душе все мучительно бурлит от ненависти и обиды. Рунгерд всегда была бельмом на глазу отца, который видел в ней свою погибшую жену. Рыжую бестию, которая не может успокоится и сесть на месте, ведя абсолютно скучную жизнь, как и подобает женщине с детьми. Он явно не надеялся, что дочь когда-нибудь согласится на брак и уж тем более родит. Она не питала особых иллюзий на счет себя, своей внешности и характера. Такое сочетание выдержит не каждый. И теперь, когда свадьба младшей дочери расстроена, а его запятнано и вряд ли когда-нибудь сможет очиститься вновь… Рунгерд впервые чувствовала то, что поступает правильно. Не только она страдала в этой семье, но и другие дети, просто младшей доставалось больше всех.
— Твое время подошло к концу. — Сказала она одними губами, когда отец посмотрел на нее в последний раз перед тем, как выйти. Девушка была уверена, что он все понял.
Герцог был доволен ее решением. Как только часть людей Вестейна вышли из помещения, мужчина обнял ее за талию и склонился, носом касаясь ушка.
— Идем.
В его голосе было ни грамма игривости, но не было совершенно никаким сомнений в том, что подобные жесты со стороны Молодого Волка говорят об обратном. Их провожали воплями и улюлюканьем. Теперь точно вся деревня будет думать, что они уже совокуплялись. Возможно, и не раз.
Оказавшись в комнате, которую предоставили Уиллу как новому ярлу, девушка встала у стены, наблюдая за тем, как мужчина присаживается на кровати. Через пару секунд, он попросил Рунгерд сесть рядом и посмотреть, что задумал ее отец. В целом, ей не требовалось вселяться в кого-то, чтобы знать, что выпал герцога он точно не оставит без ответа, но все же выполнила просьбу.
Большой котяра черного цвета очень неплохо подошел на роль лазутчика. В темноте его увидеть было крайне сложно. Она подкралась к людям своего отца со спины и внимательно слушалась в разговор.
— Королевский ублюдок должен сдохнуть, иначе я не ярл Вестейн.
Мужи переговаривались и строили план о том, чтобы спалить дом, в котором он остановился вместе с Рунгерд и остальными. Довольно предсказуемо, с учетом того, что его собственная дочь теперь на стороне так называемого врага. Теперь, слушая все это, девушка совершенно не сожалела о том, что приняла подобное решение. Бьёрн куда лучше справится с обязанностями ярла и не будет вести подобных игр.
Вернувшись к герцогу, Рунгерд молча подтвердила его мысли и кивнула Биллу, который уже точно знал, что Вестейн в ближайшее время будет кормить червей в земле. Северянка была уверена, что им не дадут похоронить недостойного человека по с традициям их народа.
— Знаю. — Короткий и емкий ответ для той, которую вчера буквально продали безумному ярлу как скот. В некотором смысле, Рунгерд была даже рада такому исходу. Все же справедливый суд существует не только благодаря изуверам. Они переглянулись с Биллом, который пообещал, что все будет быстро. Ей хотелось пойти и посмотреть на расправу, но Уилл решительно остановил ее. Один лишь взгляд дал девушке понять, что мужчина хочет, чтобы она осталась с ним. Что ж…
Рунгерд сделала круг вокруг кровати и подошла к столику, где со вчерашнего вечера все еще стояла бутыль с крепким алкоголем. Не сказать, что она хотела напиться, но была бы не против унять ноющую боль за грудиной. Сократив между ними расстояние, девушка сделала глоток и отдала бутыль герцогу. Пока тот делал свой первый глоток, она села у него за спиной и аккуратным движением предложила ему опереться на себя, и откинулась на подушки.
— Хорошо, но потом ты дашь мне проверить рану и поменять повязки.
Тяжело вздохнув, девушка положила мужчине руки на голову и начала мягко массировать кожу. Возможно, для кого-то этот жест будет весьма интимным, но хитрость Рунгерд состояла в том, что подобное усыпляет тех, кто и так обделен силами еще быстрее. А еще, так часто делала Ингрид, когда хотела уложить непослушных детей быстрее. Герцог передал ей бутылку и северянка сделала еще один глоток.
— Я бы хотела, чтобы большей половины всего произошедшего не было… Возможно, привези меня отец замест Гудрун, то всех ссор и скандалов можно было избежать. Тогда я бы не покушалась на твою жизнь и сохранила бы остатки гордости. — Рунгерд хмыкнула и прикрыла глаза, совершенно не представляя себе настоящих причин, почему герцог явился за ней сюда. — Мне так сложно принять тот факт, что ты спас меня. Задницы триликих, да меня бы выпороли все изуверы по очереди за это.
Девушка смущенно засмеялась. Одна мысль о том, что рядом с ним она слишком расслабилась пугала, но и одновременно с этим была весьма приятной. Складывалось такое чувство, будто о ней действительно кто-то может позаботиться. Кто-то… кому не все равно.
— Засыпай… — прошептала Рунгерд на ухо герцогу, продолжая свои манипуляции. — Набирайся сил.
УИЛЛ
— Хорошо, но потом ты дашь мне проверить рану и поменять повязки.
Он легко доверился ей. Чего бы никогда не сделал раньше. Невольно вспомнил ее, избитую и злую. Прикованную цепями к стене темницы. Но не сломленную. Сперва он поднял ее оттуда в комнаты замка для того, чтобы узнать правду. Чтобы его перестали мучить эти сны. Потом даже невольно подумал о том, что она могла бы освободиться. Ну, знаете, приманить всех мышей в округе, чтобы они притащили ей ключи. Эта мысль показалась ему забавной.
— Никто больше не посмеет прикоснуться к тебе. Но да, ему следовало привезти другую дочь.
Прикосновения были приятными, он подумал, что прикроет глаза всего на мгновение. Потому что он собирался по меньшей мере поцеловать ее. Они итак уже пришли к выводу, что будь она его невестой, но не стала бы покушаться на его жизнь. Да, было бы наверное непросто. Но они каждый день не находились бы на волоске от смерти. Но все случилось так, как случилось.
Уильям открыл глаза, было уже утро. Он знал, потому что солнце проникало сквозь окно. Он снова проснулся один. Ярл был мертв, он это понял, потому что в деревне не изменилось ровным счетом ничего. Билл, как и обещал, сделал все тихо и быстро. А еще он выспался. Чертовски выспался. Повязка уже не была такой горячей. И ее явно кто-то сменил. Как она могла это сделать, пока он спал? Почему чаще всего он без сознания, когда она к нему прикасается?
Освежившись, используя чистую воду у выхода, он вернулся к постели и одел чистую рубашку. Когда поднимал руки вверх, бок уже не болел так сильно. Просто ощущалось натяжение от повязки. Когда он покинул дом, то в деревне было очень пустынно. Только женщины занимались своими делами. Матери присматривали за детьми. Сегодня они вырезали из коры деревьев волчьи маски и носились друг за другом. Затем резко затормозили перед ним, шумно переговариваясь. Он сделал шуточный рык, и они со смехом разбежались в разные стороны. Кроме одного мальчишки, совсем маленького. Может пара лет всего. Он стоял-то неустойчиво, но на его голове тоже была волчья маска. Следом подошла юная девушка, улыбнулась и взяла малыша на руки. Опять сделала этот странный жест головой, который делали все, когда его видели. Как поклон, но не он.
— Друзей заводишь?
Снова Билл и его вездесущие яблоки. Уильям взял одно.
— Слушай, я готов сказать, что доверяю ей. Но вы точно собираетесь отправиться дальше вместе.
— Так безопаснее. Мы будем незаметнее в лесах. И быстрее доберемся.
Биллу все равно не нравилась эта идея. Но он предпочел подчиниться. Жаль Торн не видел всего этого. Как их постепенный мальчишка становился мужчиной. А уж штука с волком… он будет издеваться над Торном до конца дней его. Он видел, а медведь — нет.
— До деревни Рунгерд. Оттуда мы отправимся вдвоем.
В конечном итоге они так и сделали. Только теперь конь Торна ехал рядом с ним, как и его наездница. Билл явно уже не был против. Когда они добрались до поселения ярла Вестейна, Рунгерд, которая всю дорогу перекидывалась колкостями с Биллом, заметно поутихла. Вряд ли с этим местом у нее были связаны хорошие воспоминания. Смерть матери, изгнание от отца. И остальное. Но со своим братом она поздоровалась тепло. Пока северяне и люди герцога располагались в поселении, Рунгерд кратко обрисовала брату, новому ярлу, зачем они здесь и что вообще произошло. И пока Рунгерд почти что удивлялась тому, насколько тепло ее приняли здесь, Уильям составлял свое мнение о новом ярле. По всей видимости, ему рассказали о том, что произошло на неудачливой свадьбе. По всей видимости, уже все северяне знали об этом. Но герцог надеялся, что вскоре это просто превратиться в легенду. Ведь не каждый готов поверить в это.
Как понял герцог, северяне будут содействовать их проходу по тропам в лесу. Особенно были заинтересованы старейшины. Они словно ждали, что Уильям обернется волком и решит все их проблемы. Но даже если и так, то он совершенно точно не знал, как сделать это снова. Тогда он думал, что был на волосок от смерти. И если умрет он — Рунгерд тоже погибнет. Как и все, что пришли тогда с ним. Он не мог этого допустить.
— Так … она теперь с тобой?
Билл подпер плечом ствол дерева, вертя в руках свои любимые короткие ножи. Он протирал лезвия, проверял их острия, наверное подумывал оставить на память какую-нибудь надпись на стволе дерева.
— Если сама этого захочет. Я не могу ее заставить.
— Чтобы согласиться или отказаться … надо хотя бы знать предмет разговора.
РУНГЕРД
У Рунгерд было достаточно времени, чтобы подумать о том, что происходит между ней и герцогом. Мужчина был слишком благосклонен к ней, особенно с учетом того, что она чуть его не убила. Убеждать себя в обратном было куда проще до событий в поселении Рагнара. Его поступок любая могла бы расценить как героическое признание в любви, но… только не эта северянка. Она боялась принять желаемое за действительное. У Стратерна было много причин держать ее ближе к себе помимо личной привязанности. Например, чтобы иметь определенные сведения и предугадывать шаги ярлов в той или иной ситуации, а также обучаться и развивать свои способности. Но то… с какой легкостью он заснул в ее объятиях, говорило о том, что они зашли слишком далеко. Лишь по приезду в ее деревню, девушку попустило и все размышления об этом отошли на второй план.
Встреча с братьями — единственное, что по-настоящему смогло ее порадоваться с учетом всех произошедших событий, помимо того, что герцог смогу выжить в неравной схватке. Недовольная Гудрун сразу пошла жаловаться Бьерну, но зная ее склочный характер, все детали потом уточнял у Рунгерд.
— Триликие, дождался возвращения своей блудной сестрицы!
— Почему говоришь только за себя? Мы все еще ждали!
Три брата навалились на девушку и буквально зажали в тисках своей любви. Дышать в какой-то момент стало очень тяжело. Два из них, Роло и Бьерн, уже давно были женаты и нарожали кучу детей, которые просто разносили дом и всю деревню в пух и прах. Один же – Йоран – был просто охоч до женского внимания и веселья, поэтому давным давно уехал в город, но услыхав, что сестры с герцогом приедут в деревню, то примчался на всех парах.
— Подхалимы!
Разговор про смерть отца был весьма и весьма тяжелый. Объяснившись, Рунгерд ждала негативной реакции, но даже пройдоха Йоран согласился с тем, что в этот раз отец перешел все границы. Гудрун хоть и присутствовала на семейном совете, в основном молчала. Единственный раз, когда она умудрилась открыть и все испортить, вновь доказал тот факт, что отец просто действовал ей в угоду.
— Ты отобрала не только маму, но теперь еще отца и мое женское счастье. Радуйся!
Обреченно уронив голову, Рунгерд громко зарычала. Йоран тут же схватил ее за шкирку, пытаясь удержать на месте.
— Все, я собираюсь забрать Уильяма и отвести его к матери. Вы же присмотрите, чтобы люди герцога ни в чем не нуждались? Если хотите, расселите всех кого можно в моем доме. Только пусть кто-то там приберется.
— Мы уже все сделали, не волнуйся.
На том и разошлись. Бьерн как полагается принял дорогих гостей, накормив всех до отвала и продолжая наливать всем выпивку. Рунгерд же пошла собрала еды в дорогу и гостинцы для Ингрид, которая с каждым годом все реже заглядывала в деревню за продуктами. Перекинувшись парой слов с Биллом, она уточнила ему, что головой отвечает за безопасность герцога и что они будут всего половине дня пути отсюда.
Выехали они после обеда, чтобы к вечеру уже быть в доме Ингрид. Девушка чувствовала ее присутствие и нетерпение. Кажется, та белка, что со злости запустила ей орешек в затылок — была именно она. Рунгерд пришлось ждать пока Уилл освободится, потому что его окружила детвора, прося о том, чтобы тот рассказал еще раз историю своей героической победы над ярлом Рагнаром и про превращение в волка. Какой-то период времени это было даже забавно, но потом северянка сама их разыграла, натянув на голову один из плащей братьев, где вместо капюшона — волчья голова.
— Я решила, что тебя нужно спасать от этой своры голодных до сказок детей.
Хихикнула она, снимая плащ. Йоран тут же подскочил его забрать и обнял сестру за шею, крепко прижимая к себе.
— Вы уж простите, ваша Светлость, что сестра приносит вам столько неприятностей, но несмотря на свой суровый вид, она может быть весьма заботлива. И бы знали, как она умеет утешить. Не раз спасала мое влюбчивое сердце после очередной размолвки.
Рунгерд хихикнула и шутливо ткнула брата в бок.
— Я просто говорила, чтобы ты учился держать кое-что в штанах. На сколько тебя максимально хватало? На три дня… и снова влюбился?
— Не позорь брата, шишка мелкая.
Йоран получил свою дозу сестринского гнева и девушка наконец объявила герцогу, что они могут выдвигаться. Дорога была не очень долгая, но неожиданно начавшийся ливень все же застал их врасплох. Оставалось только надеяться на то, что у Ингрид уже готова теплая одежда на смену и сварен супчик от простуды.
УИЛЛ
Это было достаточно увлекательным событием. Видеть, как Рунгерд общается со своими братьями. Даже ее сестра, над которой теперь не давлел отец, немного присмирела. Оставалось надеяться, что Бьер быстро отдаст ее замуж. Благо женихов теперь поприбавится, ведь надо дружить с новым ярлом. Бьерн внешне походил на отца. Был хмурим и старался держать лицо. Его младшие братья были совершенно другими. Смешливые мальчишки, хоть и внешне напоминали конечно северных воинов, но к войне явно не кипели.
Когда Рунгерд объявила, что можно отправляться, детвора провожала их до деревянных ворот с шумом и гамом. Они должны были вернуться может через несколько дней, если все пойдёт по плану, но жуткий ливень застал их на полпути. Было решено не искать место для того, чтобы переждать ненастье. К тому же, если ждать еще хотя бы какое-то время, лошади ночнут утопать в грязи. Они просто не смогут идти дальше. И неровен час, кто-то из них пострадает. Если лошадь подвернёт ногу или сломает её, от неё придётся избавиться. Чтобы не придумывали, ещё никто не смог, сращивать кости обратно. Сломавшая ногу лошадь, уже никогда не сможет служить своему хозяину.
Когда они, наконец, достигли хижины Ингрид, Рунгерд спешилась первой. Уильям же не мог до конца осознать, что находится в шаге от матери. Они пережили столько всего, чтобы наконец-то достигнуть этого момента. Сколько раз и он, и волчица были в шаге от смерти? Но он все же сделал это. Спрыгивая на мокрую от дождя траву. Привязав лошадей, они медленно поднялись к хижине. Из небольшой трубы шёл дым, а значит внутри горел очаг. И как бы ему не хотелось согреться, Уильям не спешил оказаться внутри. И Рунгерд поняла это, взяв его за руку и провожая внутрь. Там было привычное для северянина жилище. Отличалось только тем, что повсюду у стен стояли деревянные полки в травами, мертвыми пауками, разноцветным песком или порохом. У очага грелась теплая вода. Стол был накрыт на трех человек. Это заставило его понять, что она их ждала.
— Может она отправилась за чем-то и пережидает дождь?
Оказавшись наконец в тепле, они осознали, насколько на самом деле было холодно снаружи. И что они продрогли до последней нитки. Вся одежда на них была мокрой. Уильям поспешил избавиться от плаща, подбитого мехом. Кожаной куртки, на которую крепилось его оружие. Их посохи, уже стояли возле двери. Потом стянул с себя рубашку, подходя поближе к очагу. Даже повязка промокла. Рунгерд не оставила это без своего внимания. Со знанием дела она подошла ближе, ощупывая повязку и рану под ней.
— Рунгерд.
Перехватил ее ладони, чтобы намекнуть, что ей тоже надо бы снять куртку. И ещё другую свою одежду, которая тоже промокла. Она смотрела на него так, будто бы он предлагает что-то невообразимое. Но неужели, нельзя стать ещё как можно ближе, чем те люди, которые сначала пытаются убить тебя, а потом ты рискуешь своей жизнью, чтобы спасти их. И тут бы конечно стоит сказать, что жизнь правда невообразимая штука.
Уильям собирался сделать это вчера. Но если не сделать сейчас, то когда ещё представится случай. Поэтому просто воспользовался это маленькой заминкой, которая возникла между ними, когда Рунгерд думала о том, стоит ли ей стаскивать с себя всю эту мокрую одежду. И Билл тоже был прав, нельзя ответить согласием или отвергнуть что-либо, о чем ты совершенно не имеешь понятия.
И и он наклонился, как тогда на балконе, когда в первые контролировал свое небольшое путешествие. И на этот раз в дверь никто не постучал.
Рунгерд сдержала свое слово. Она проводила его через леса, земли северян, через самые враждебные места, которых даже не было на карте. Она сдержала свое слово, и теперь могла быть свободной. Делать все то, чего не могла делать, будучи изувером, или дочерью ярла. Она могла быть свободной, но герцог не хотел этого. Но и посадить в клетку ее тоже не мог. Обязана ему жизнью, раз или два. Он мог снять с неё любые обязательства, если она попросит.
Уильям поцеловал её. Чувствуя этот притягательный запах своего человека, своего волка. Ради неё он сделал невообразимое. То чего никто до него не делал. Ну или они не знают ни о чем подобном. Уильям даже не подозревал, сколько ещё секретов она может от него хранить. Северяне были скрытными. Но не сейчас. Сейчас она скрытной не была. Они оба были растеряны, когда осознали, что только что произошло. Это было бы самое странное знакомство с родителем, которое только можно представить.
— Оо, я не буду за это извиняться.
Герцог усмехнулся по-доброму, убирая влажную прядь волос с ее оба.
РУНГЕРД
Дорога оказалась нелегкой. Рунгерд редко ездила к Ингрид на лошади, предпочитая пешую прогулку, что позволяло подольше задержаться у нее и не возвращаться домой. Ох, и любила же маленькая северянка проводить там время. С женщиной, которая смотрит на мир совершенно по иному, нежели даже северяне. Тем она и была интересна. А еще, было приятно знать, что ты один из тех немногочисленных людей, кого она пускала к себе домой и угощала своей стряпней. Еще по дороге Рунгерд успела поведать Уилльяму о том, что ему обязательно стоит попробовать ее булочки с сыром и чесноком.
— Хотя нет… они все мои.
Улыбнулась девушка, несмотря даже на то, что они половину дороги ехали не поднимая головы, хоть бы нос остался сухим под таким ливнем. Ей было приятно вернуться в этом место. Будто вернулась снова в свои условные десять лет. К слову, самому Уиллу тогда едва исполнилось семнадцать. Сейчас эта разница в возрасте не кажется такой уж большой, но познакомься они тогда… он бы даже на нее не взглянул. Ха-ха. А теперь вон, бросает многозначительные взгляды и будто раздумывает о чем-то совершенно неприличном. Если бы не самодовольная улыбка, то Рунгерд могла решить, что он представляет себе как склонил к любви какую-нибудь монахиню. По-крайней мере у Йорена было именно такое выражение лица, когда настоятельница Ирия наконец познала, что такое плотские утехи.
Прибыли они вечером. Рунгерд хотела как можно скорее убежать в дом греться, когда как герцог привязывал лошадей, но делал он это настолько долго и неторопливо, что девушка быстро догадалась в чем причина и сама взяла его за руку, утаскивая в дом, который вполне ему можно называть отчим, если не материнским.
— Не волнуйся. — Они зашли и Рунгерд сразу сняла с себя капюшон, осматривая пустую комнату. Поведя бровью, северянка прислушалась к шорохам и поняла, что Ингрид действительно нет дома и в ближайшей округе. По-крайней мере животные поблизости ее не наблюдали.
— Может она отправилась за чем-то и пережидает дождь? — спросила Рунгерд, хотя сама прекрасно догадывалась, что северянка сделала это специально. Она видела их много раз, наблюдала и даже злилась, когда их с герцогом отношения не шли в то русло, которое ей было необходимо. Жаль только, что сама девушка поняла это лишь к концу пути.
Когда мужчина вдруг начал снимать с себя мокрую одежду, заметив промокшую повязку, Рунгерд засуетилась. Это было словно чертов инстинкт — реагировать на все, что касается здоровья Уилла. То, что происходило дальше, нельзя описать как-то по-другому нежели самое настоящее соблазнение. Мужчина перехватил ее руки и заставил посмотреть на себя. Осторожно расстегивая ее куртку, Уилльям совершенно не сдержанно улыбался, что было ему весьма несвойственно. В его глазах читалось признание, кое Рунгерд ранее никогда в своей жизни не слышала. Сердце стучало в ушах и хотелось сбежать, спрятаться, но… северянка отдалась на волю судьбе.
Этот поцелуй стал ознаменованием странных, почти невообразимых чувств внутри. Мужчина склонился к ней и взял то, чего так долго желал. Сминая податливые, пухлые губы, он наконец дал Рунгерд понять, что это все ей не почудилось. И это было чертовски прекрасно.
— Оо, я не буду за это извиняться.
— Триликие бы тебя побрали, Уилл Стратерн. Первый поцелуй в доме твоей матери…
Не успела она договорить, как герцог накрыл приоткрытый рот новым, распаляющим поцелуем. Тесьма ее рубашки все не поддавалась его рукам и, чтобы добыча не сбежала, мужчина оттеснил ее размеренным шагом назад, к стене. Прошелся пальцами по подбородку вверх, очерчивая острую линию, перехватил прядь, убирая за ухо, а затем запустил пальцы в распущенные волосы и крепко сжал их на затылке, не способный больше сдерживать свои порывы. Углубив поцелуй, Уилл мог почувствовать, как маленькие ладошки гладят мышцы его груди, словно пытаясь за что-то ухватиться, чтобы спастись, но увы… они уже оба быстро летели в пропасть.
— Добрый вечер, — послышался голос Ингрид у входа.
Рунгерд замерла, за одно мгновение краснея с ног до головы. Испуганным взглядом прошлась по окаменевшему в одной позе Уиллу и тихонько его подтолкнула, чтобы тот вышел из-за балок. Судя по его реакции, ему нужно пару мгновений, чтобы прийти в себя.
— Ингрид! — Рунгерд бросилась в объятия женщины, которая хитро поглядывала на них стоя в дверях. — Простите за наш вид. Мы сильно вымокли в дороге и решили посушить вещи.
Женщина кивнула, делая вид, что совершенно ничего не заметила.
— А я вот ходила за лисичками, чтобы приготовить твой любимый грибной суп, сын.
УИЛЛ
Нет, ему это просто кажется. Он так долго шел сюда, так долго ждал, пока они вообще смогут покинуть замок. Ждал, пока срастутся ребра Рунгерд и затянутся ее раны. Ждал подходящего дня, сидел у костра тогда, когда сердце рвалось сюда. Вернул себе Рунгерд, когда по законам северян она уже была не его. Но больше он не собирался ее упускать. И не только потому, что она могла привести его к матери, и не только потому, что могла его чему-то обучить.
Он застыл, когда услышал её голос. Множество воспоминаний тут же затопили его голову. Только что он получил две единственный вещи, которые желал. И это было весьма странно, получить их одновременно.
— добрый вечер.
Рунгерд выходит из укрытия первая. По мне прокатывает какая-то волна тревоги и беспокойства. Наверное, это нормально. Я ведь слишком долго ждал этого. Она говорила что-то про какой-то суп. Мне было всё равно, если честно. Я просто стоял я не знал, что мне делать дальше. Ингрид будто поняла моё замешательство. Она поставила корзину на стол и медленно подошла ко мне. Положила ладони на моё лицо и медленно приблизилась дотронувшись своим лбом до моего лба. Я словно попал в прошлое. Туда, где я бегу по коридорам замка в поисках отца. Я слышу её голос где-то позади, всё дальше.
Я не знаю всей правды. Не знаю, почему она оставила меня тогда. Позволила людям короля забрать меня за море. Не забрала с собой. Возможно, тогда они пришли бы на север, и перебили бы всех. Никто из нас не знает, что бы тогда случилось.
Она всегда была с тобой..
В каждом животном, до которого могла добраться. В каждом пауке, с которыми он так любил возиться. Она была рядом и ждала или надеялась?
— Иди сюда.
Она подозвала Рунгерд, чтобы обнять и ее.
— Привязать бы тебя к столбу и отхлестать кнутом, самонадеянная девчонка. Ты чуть не убила моего сына.
В голосе не ощущалось гнева, но Уильяму казалось, что когда-то … еще совсем недавно, она гневалась. Еще как гневалась.
— Я приготовила для вас сухую одежду. У очага. Переоденьтесь и будем ужинать.
В доме оказалась еще одна комната. Которая была спальней. А при ближайшем рассмотрении даже наверху оказалась пристройка. Рунгерд рассказала, что ночевала именно там, когда бывала здесь. И остальные дети, которые бывали тут. Кого-то отправляли постичь науку вызывать духов, кого-то — исцелять. В ком-то видели потенциал к видениям, но большинство из них не продерживались и дня. Родители потенциал видели, а Ингрид — нет. Рыжая все еще была взволнована, кусала губы и быстро переодевалась, совершенно его не стесняясь. Уильям тоже не видел больше смысла соблюдать приличия. Он был счастлив. Но в такие минуты, всегда одолевают тревоги. Когда ты получаешь все, что хотел.
Он думал, что все будет странно. Но как только они расположились за столом, все было так .. это сложно объяснить. Не то, чтобы разлуки не было или не было жизни без нее, просто теперь все это казалось очень далеким. Они говорили, шутили, вспоминали его детство или детство Рунгерд. Он смотрел за их взаимодействием и видел, как легко им это удавалось. Ингрид может и не смотрела заменить ей мать, но позволяла ей не чувствовать себя одинокой. Ведь не зря говорят, что волки отчищают лес… может быть Уильяму удалось сделать это с семьей Рунгерд? Он убрал гниль и оставил только то, что взойдет на ее месте.
Дождь все еще барабанил по крыше, но внутри было тепло и сухо. Уилл проверил крышу, пока Ингрид наливала теплый морс и ставила его на стол, о чем-то тихо переговариваясь с Ингрид.
— Я не стану молиться за твоего отца. Старый Ярл не видел дальше своего носа.
Теперь он узнавал ее. В меру строгую. Прямолинейную. Чертовски красивую. Она будто вовсе не изменилась с того дня, когда он видел ее в последний раз. И это было так странно, не затрагивать то, что произошло. Не говорить о прошлом, избегать этой темы. Словно все прощупывали почву, о чем вообще можно было говорить.
— Я накормлю лошадей.
Получив указания о том, где взять сено, Уильям вышел из дома на морозный воздух. Это оказалось отрезвляющим. И впервые оглянувшись он понял, почему матери так нравилось это место. Здесь было тихо. Почти не было ветра из-за густых раскидистых деревьев. Их кроны почти скрывали небо, поэтому здесь по всей видимости было мало снега в самые морозные дни. Это было какое-то удивительно спокойное место. И неподалеку он увидел место для костра, у которого она была в ту ночь, когда Рунгерд пыталась его убить.
Принеся лошадям сено, он немного постоял с ними, пока не услышал тихие шаги позади.
— Ты уже не можешь подкрадываться ко мне бесшумно… Она знает?
Он обернулся, заметив, что она даже не накинула шкуру на плечи. Чуть раздраженно вздохнул и кивнул на эти самые плечи. Он спросил про его фееричное превращение в волка.
— Она должна что-то знать об этом.
Вы здесь » Dira necessitas » PENSIEVE » Свирепые времена