РУНГЕРД

Заря еще не успела коснуться горизонта, когда Рунгерд ступила на землю изуверов. Ее взор мгновенно обратился к забытому богами монастырю. Даже в блеклом свете луны, он оставался все таким же величественным, скалистым, вызывающим восхищение и тревогу у всех, кто случайно забредет так далеко в горы и на него наткнется. Любой путник испытал бы истинный восторг и непременно посетил это место, в попытке разгадать его тайну и предназначение. Вопрос лишь в том, вернулся ли бы он домой?
Рунгерд позволила тяжелому вздоху вырваться из груди прежде, чем она крепче сжала поводья и направила лошадь по нужной тропинке.  Горная, узкая и вьющаяся, словно змея,  тропа вела к одному из тайных ходов в монастыре, который знали далеко не все изуверы. У высших чинов этой религиозной общины было слишком много секретов, чтобы посвящать в них каждого из наемников. Здесь никто никому никогда не доверял, особенно если дело касалось раздела жалованья. Рунгерд же планировала проникнуть в монастырь не выдав себя до нужного момента.
Оставив лошадь у подножия горы, на котором возвышался монастырь, девушка носком ботинка коснулась первого каменного выступа, словно пробуя его на прочность. Ступив наконец на тропу, что извилистой лестницей вела в сердце монастыря, Рунгерд проворно полезла вверх. Пожалев о том, что забыла перчатки, она со скоростью западного дзерена карабкалась по скалистой стене, сдирая ладони в кровь.
Ей потребовалось не больше получаса, чтобы оказаться внутри обители. Тайный ход шел через часовню и оружейную, и был подобен хитросплетению, который мог создать лишь искусный строитель. Любой другой человек мог подумать, что ходит по кругу, но Рунгерд прекрасно знала каждый поворот, ведь не раз скрывалась здесь от неприязненных братьев, что норовили наказать ее за какой—либо проступок, как самую младшую и, тем более, одну из немногочисленных девочек. Они здесь выживали редко
Когда за последним нужным поворотом показалась каменная кладка, Рунгерд приложила к ней ладонь и прикрыла глаза. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы нащупать нужный камень и отворить ход. Стена поддалась лишь после того, как девушка применила силу.
Проем с грохотом открылся. Уже не надеясь остаться необнаруженной, Рунгерд вошла внутрь громадных покоев. На удивление, ни владелец этой комнаты, ни стража, не отреагировали на звук. Закрыв за собой проход и подойдя ближе, девушка с довольством цокнула языком. Тот, к кому она пришла, крепко спал развалившись на ложе с бутылью горячительного в руках. Усмехнувшись открывшейся картине, девушка рухнула в ближайшее кресло, собираясь дождаться его пробуждения.
За те несколько часов ожидания, Рунгерд успела пересмотреть все корешки книг на стеллажах, наточить кинжал и даже приложить руку к вазе с фруктами. Терпение иссякало и потому девушка одним крепким ударом по бедру, столкнула спящего на пол вместе с одеялом. Ругательства, что донеслись из—за кровати, явственно дали осознать уровень недовольства подобным пробуждением.
— Пекло Трехликого, яйца оторву тому, кто посмел это сделать!
— Придется постараться, — с улыбкой на лице ответила Рунгерд, спокойно раскачиваясь на месте и не сводя взгляд с поднимающейся фигуры.
Мужчина замер и с удивлением повернул голову, не успев распрямиться. Его лицо скрывали светлая, плохо чесаная шевелюра и взъерошенная борода.
— Пресвятые боги! — воскликнул мужчина и отбросил бутыль в сторону. Вскочив на кровать и на ходу стаскивая с себя мешающе одеяло, он одной рукой держал сползающие штаны, а другой — потянулся к Рунгерд. Схватив девушку за голову, мужчина приложился губами к ее лбу. Отцовский поцелуй отпечатался с такой силой, что на коже остался красный след. — Твоим яйцам я рад всегда.
— А ты остался таким же, как я тебя помню, Эйнар, — ответила Рунгерд и подняла взгляд на мужчину.
— Сочту за комплимент, — с громогласным гоготом сказал он.
— Пропоец, засоня и олух. Как тебя все еще за главного держут? — с издевкой спросила девушка, отправившись в дальнюю часть комнаты. — Завтрак доставляют как обычно?
Ответом ей послужил скрип двери. Рунгерд юркнула в сторону, скрываясь за балдахином кровати. Не прозвучало и пары тяжелых шагов, как Эйнар взревел:
— Оставь поднос и выметайся скорее!
Им предстояло много чего обсудить. Они сели за довольно скудный стол завтракать и привычно разделили между собой хлеб. Эйнар улыбнулся, замечая давнюю привычку своей ученицы воровать находящиеся в поле зрения все хлебные корочки.
— Выкладывай, чего пришла спустя столько времени…
— Вы прекрасно знаете, что я никогда не верила сплетням, но птички напели, что на наши земли снова придет новый завоеватель.
Мужчина задумчиво потер пальцами бороду и откинулся на спинку стула, отправляя в рот кислую четвертинку помидора. Голодная Рунгерд с аппетитом налегла на яйца с кусочками хорошо прожаренной свинины.
— Думаю, что твой отец решит вопрос в ближайшее время и изуверам вмешиваться не придется.
Девушка обреченно вздохнула и отвернула голову в сторону, вглядываясь в окно, за которым виднелось чистое небо.
— В том-то и проблема, что нет… он хочет наладить мир. Более того, попробовать выдать замуж за него Гудрун, чтобы увеличить наше влияние. Неужели все мужчины ближе к пятидесяти годам лишаются ума?

РУНГЕРД

Разговор с Эйнаром длился несколько часов. Учитель предложил пару стратегий проникновения в замок, обрисовав на пергаменте приблизительный чертеж строения и пытаясь вспомнить, есть ли там тайные ходы, выбрал изуверов, которые действительно способны справится с подобным налетом, и назначил дату отъезда. На все про все у них были сутки. Рунгерд была ужасно довольна произведенным эффектом, потому что все, с кем ей довелось перекинуться парой слов после отданного приказа, были с ней абсолютно согласны. Их земли никогда не будут принадлежать иноверным захватчикам. Они никогда не подчиняться.
Решив прикорнуть на мешках с зернами, девушка собиралась отдохнуть перед дорогой, но давние знакомые не дали ей насладиться сном, утащив в тренировочную залу. Рунгерд почти ни с кем не водила дружбы здесь, но всей душой любила это место.
— В последние пару лет ни одной девчонки. Поговаривают, что знахарка Ингрид научилась призывать в этот мир души мальчиков. Того глядишь и вовсе перестанут появляться девочки. — Атилла запустил пятерню в волосы, убирая выбившиеся из хвоста волосы.
— Ну, изуверы без девочек справятся, а вот община — нет. — Хмыкнула девушка.
— Еще и ты отказываешься рожать. — Будто с огорчением произнес мужчина. Ухмылка на лице Рунгерд ознаменовала ее молчаливое разочарование этим замечанием.
— Я не женщина, а изувер. После окончания школы мы становимся бесполыми существами, Атилла. Сколько девушек умудрились выйти отсюда без ребенка в животе? Шесть, кажется, за всю историю. Так что… я даже рада, что у вас мельчают ряды девочек.
Они стояли у каменной стены, заложив руки за спину и наблюдали за тем, как юноши учатся владеть мечом. Судя по их нескончаемым возгласам, им еще было очень тяжело держать настоящий меч. А это даже не двуручный. Мельчают.
— Это правда, что говорят за хребтом? Все хотят встать на колени перед новым герцогом?
Девушка молча кивнула. Старшие изуверы и так все знали, а молодняку не стоило слишком сильно вдаваться в подробности политики. Из неокрепшие умы еще не способны сопротивляться всем страстям внешнего мира. Многие из здесь присутствующих еще даже ни разу не убивали.
— Вестейн тоже?
— Меня бы здесь не было.
— И не бояться же они гневить богов… — Подошедший к ним Гард, уже был полностью экипирован в поход. Рунгерд удовлетворенно окинула его взглядом и с довольством заметила сколько засечек теперь на его рукоятке меча. Мужчина явно много работал в последнее время.
— Рада тебя видеть, друг.
— Взаимно. Рад, что ты еще способна держать меч в руках. В последний раз, когда мы виделись, у тебя дела шли не так хорошо.
— Я избавилась от тех сватавшихся сволочей, скормив их нашим вепрям. — Мужчины засмеялись и отметили хороший уровень ее находчивости. Не каждый жених способен справится с испытанием загаданным невестой. Видимо, эти погибли совсем уж дурной смертью. Никто не захочет, чтобы им вспорол брюхо дикий хряк, а потом и доел твои останки.
— Но я женщина порядочная, собрала их зубы из навоза и приковала в молодом лесу у речки. Живописное место.

Дорога до замка заняла около двух дней. Изуверы почти не делали остановок, чтобы иметь возможность отдохнуть днем перед нападением. Заодно хорошенько изучить прилежащую территорию. Рунгерд должна была одеться в самую легкую одежду, чтобы без проблем залезть по стене замка прямо в покои герцога. Единственным ее утяжелением стали два клиника разной длины и метальные ножи.
Сегодня у герцога намечался пир. С самого утра в крепость поступали обозы с едой и выпивкой. Довозили даже мебель в виде столов и стульев для гостей. Людей внутри будет много, но с учетом всех восьмидесяти бочек вина…
— Они будут пьяные в усмерть. — Эйнар надеялся на самый простой исход дела, но вот девушка считала, что такое может произойти, только если новый герцог не отличается умом. Напиваться с подданными, верность которых не совсем ясна — не самое лучшее решение. Но коль так, то для изуверов это убийство будет самым легким из всех.
Дождавшись глубокой ночи, когда все веселье в замке стихло, Рунгерд с остальными уже перешла брод и ждала сигнала от тех, кто должен был убить нескольких гвардейцев. Атилла появился через десять минут, доложив, что путь чист. Перехватив метальные ножи, она подпрыгнула и всадила первый из них максимально высоко между каменной кладки. Все шли по парам в каждую из четырех башен в поисках герцога. Рунгерд и Атилле досталась восточная.
— Придерживаемся плана, Рун. — Шикнул на нее поравнявшись старший изувер.
— Как пойдет.

РУНГЕРД

Странное предчувствие ныло в груди. Рунгерд неплохо умела почти кожей ощущать  чужие эмоции, поэтому знала, что ее интуиция  редко ошибалась. Сегодня девичье сердце было не на месте, но она отчаянно пыталась отбросить эти мысли в сторону. У них есть цель и эта цель должна сегодня умереть. Во что бы то ни стало. Чем больше тянуть, тем большие корни герцог пустит в этом месте и тогда… неизвестно чем все закончится, ведь у него могут появиться свои пташки.
Они лезли по скалистой стене вверх очень осторожно. Ниш и выступов, куда можно было поставить ноги или просто зацепится лезвием кинжалов, было достаточно много. Будто сами боги хотят, чтобы изуверы избавились от недруга. Обычный человек, пусть и очень сильный, не сделает здесь и шага вперед. Сорвется и разовьется, уходя в Тремирье за считанные мгновения.
Атилла был большим и более тяжелым, поэтому немного отстал от более легкой и юркой Рунгерд. Девушка влезла на довольно большой балкон в башне и быстро вскрыла щеколду двери. Оказавшись внутри, она осмотрелась, выискивая служанок или других женщин, что могли оказаться в постели с знатным мужчиной, а также ловушки. Благо, никого внутри не оказалось, а до капканов дворянское дурачье не догадалось.
Она двигалась как рысь, тихо переступая по скрипучему полу и внимательно следя за человеком, мерно спящим на огромном ложе. Подходя все ближе, Рунгерд буквально нутром ощущала, что чужих здесь нет. Это было неимоверно странным. Приблизившись вплотную, она склонилась над мужчиной, изучая его черты и невольно нахмурилась. Он не выглядел как типичный чужестранец, и больше походил на северянина. Потянув носом запах его тела, она окончательно поняла, что что-то не так. В этот самый момент Атилла слишком громко приземлился, шаркнув каблуками ботинок и…
Еще одно доказательство, почему я люблю работать только в одиночку.
… герцог открыл глаза. Его реакция была молниеносной. Рунгерд тоже имела хорошие рефлексы, но когда тебя за доли секунды бросают за шкирняк на спину, единственное, что ты можешь успеть — это хватить кинжал и упереть кончик лезвия под ребра недругу.
Самым веселым моментом в жизни каждой девушки-наемницы и изувера — момент, когда противник понимает, что перед ним явно не мужчина. Их раздутое самомнение буквально умирает в треклятых муках, когда до мужиков доходит, что их пытается убить девка. Губы невольно расплываются в оскале. Вокруг слышится возня, а потом и вовсе детский оклик, но Рунгерд полностью сосредоточена на герцоге. Мужчина оглядывает ее и крепче прижимает к горлу лезвие. Она делает абсолютно тоже самое, но все же идет дальше, чем он, чувствуя как кинжал разрезает кожу. И если изуверы знают, что рано или поздно умрут во имя благого дела, то вот герцогам не пристало умирать как грязным собакам, верно?
Вдруг мужчина дергает, еще крепче перехватывая клинок, из-за его ворота вырывается длинная цепочка с черным камнем. Рунгерд в этот момент словно окатили холодной водой. Точно такая же цепочка с таким же камнем сейчас висела у нее на  шее. Девушка невольно сглотнула и пальцы сами выпустили рукоятку кинжала из рук. Сердце стучит в висках и осознание проникло под самую кожу.
Он из наших?!
Глаза невольно расширились от удивления. Рунгерд замерла, сдавшись даже без боя.
— Допроси! — рявкает герцог и один из его подхалимов тут же стаскивает ее с ложа своего хозяина. Капюшон мгновенно был сдернут и девушка предстала на всеобщее обозрение. Пока ей старательно связывали руки, она не могла отвести взгляд от кулона на груди.
Это точно он. Ошибки быть не может.
Рунгерд быстро уволокли солдаты. Они даже не дали ей возможности дойти до подземелий самостоятельно. Просто вырубили ударом рукоятки меча по затылку.

В подземельях было привычно сыро и воняло чужими фекалиями. Девушку без сознания бросили на клоповник, называющийся подстилкой и оставили на несколько часов. Хорошо хоть крыс не было, иначе бы они точно сгрызли ей все лицо. Очнулась Рунгерд когда ее окатили холодной водой. Сдержаться от ругательств было неимоверно сложно. Злобно глянув на солдата, который это сделал, девушка привстала на локтях и мысленно пообещала его вздернуть при первой удобной возможности. Ее снова вытянули  на поверхность, но теперь уже приволокли в большой зал. Там было много слуг этого странного герцога и четверо из них стояли перед дней. Один с письменными принадлежностями, два богато одетых и четвертый походил на священнослужителя. И точно, ей плеснули святой воды в лицо, после чего странным жестом вроде как по крестили.
— Она не одержимая. Так что версия с демоном, взобравшимся  по скалистой стене в опочивальню герцога отпадает.
Снизу послышался хохот, слегка лающий, потому что Рунгерд было сложно дышать от подобного юмора. Мужчины воззрились на девушку и наконец начали свой допрос:
— Алларик, если мне не понравится ее ответ, то ты со всей силы бьешь. Ясно?
— Ясно! Что ж тут может быть неясного?
Фыркнула Рунгерд и ее тут же схватили за волосы, оттягивая голову назад. Словно открывая ее лицо первым помощникам герцога для удобства.
— У-у, Алларик, полегче. Мне может понравится.
Его святейшество тут же перекрестился и отошел назад. Вперед вышел тот, который выволок ее тогда из покоев и сразу задал первый вопрос:
— Зачем вы покушались на жизнь герцога Стратерна?
— Мне была противна одна мысль о том, что может достаться другой. — Еще бы толику драматизма добавить голосу и все бы точно поверили в ее ответ, но она хочет выбесить их, а не обмануть.
— Кто вы и как ваше полное имя?
— Рунгерд.
— Полное имя.
— Рунгерд, дочь Вестейна Свирепого.
— Того самого? Ярла северных земель?
— Ага.
— Это он вас послал убить герцога?
— Что вы… отец везет ему невесту. Зачем ему мертвый зять?
Мужчина сделал жест рукой и Алларик начал свое грязное дело. Удар по лицу кулаком заставил Рунгерд упасть в сторону. Потом два удара ногой под дых. Настолько сильных, что стоило засомневаться о сохранности ребер.
— Еще раз, зачем вы хотели убить герцога?
— Ну, знаете, в карты проиграла. А карточный долг священнее, чем там водица, коей меня окатили ранее.
Еще один жест рукой и Алларик вошел во вкус. Кровь хлынула в рот, когда пара хороших ударов не разбили ей губу. Щека саднила и глаз припух. Солдат продолжал наносить удары еще минут пять, но Рунгерд не издала и звука. В целом, пока все шло щадящим образом, ведь школа для будущих изуверов истязала их всех куда хуже.
— Малыш, и это все, на что ты способен?

РУНГЕРД

Появления в зале герцога заставило Рунгерд усмехнуться, потому что его рев эхом разлетелся повсюду, заставляя даже заправских солдат встрепенуться и подтянуться. Она была почти удивлена тому, что этот дворянин смог сам прийти на этот великолепно-скучный допрос, потому что ее кинжал был окроплен ядом. Тем ядом, к которому у всех представителей северного народа иммунитет. Очень интересно. Псы преисподней, да у него даже испарины нет! А потом он скрылся из виду, потому что второй глаз девушки уже опух настолько, что открыть его было просто невозможно, а поворачиваться вслед за ним она не собиралась.
После кратких переговоров со своими слугами, герцог отдал приказ поместить ее обратно в темницу, чем мысленно повеселил северянку. Неужто сердобольный? Как только Рунгерд оказалась на уже знакомом полу, но уже прикованной кандалами к стене, то почти сразу отключилась, прекрасно зная, что ей необходимы силы, а не слезы и нытье.
Служанка показалась на пороге темницы спустя долгое количество времени. Ужасно хотелось пить, но эти изверги ни капли не дали. Неужели хотят еще больше разговорить? Еще больших небылиц хотят услышать? Девчушка, что пришла к ней с большим тазом, немного тряслась, но заметив насколько сложно двигаться пленнице, заговорила уже поувереннее и протянула ей кружку воды.
— Спасибо. — Хрипло прошептала Рунгерд и перехватила дрожащими руками предложенный стакан. Много пить она не стала. Так, чисто губы смочить и пару маленьких глотков сделать, чтобы живот не скрутило от голода. Затем служанка помогла ей с ранами, отмыв лицо и обработав каждую из них мазью из полыни.
— Я уж думала меня тут забыли и оставили умирать.
Она с любопытством разглядывала красивое личико служанки, которая явно была с восточных земель. Тонкая, изящная и совершенно беззащитная. Даже лишенная всей силы, Рунгерд могла бы прямо сейчас протянуть руки к ее длинной шее и задушить, но не в ее правилах вредить тем, кто был к ней добр.
— Захаживай еще, — бросила девушка с болезненной улыбкой на лице, отчего служанка встрепенулась и утвердительно кивнула. Ее явно пришлют еще за чем-нибудь немного опосля. Так и произошло…
Девица пришла с водой и в этот раз Рунгерд сделала уже несколько больших глотков, потому что пить хотелось неимоверно. Живот откликнулся сразу и пленница прижала к нему руку.
— Если они меня убивать собрались, то лучше еду не давать. Будет не так грязно после казни. Да и тебе меньше забот.
Служанка охнула от ее предположений и совершенно спокойного тона. Хотелось бы спросить, почему северянка не боится умереть, но все же ее прислали не за этим.
— Ты расскажешь мне про Гудрун?
Рунгерд замерла, уставившись на девушку напротив. Это был странный вопрос. Конечно, она знала о том, что отец едет в замок, чтобы предстать перед герцогом и подложить под него Гудрун, но даже если и так… почему спрашивают ее? Она пару дней назад чуть не убила ее хозяина. Зачем такие вопросы?
— Ярл Вестейн уже прибыл?
Девчонка кивнула в ответ и упрямо ждала ответа. Ее взгляд прям кричал о том, что ей хочется защитить этого самого герцога. Ну да, мужчина довольно привлекательный, богат и знатен. Отчего же не хотеть услужить ему, верно?
— Гудрун хорошая. Хочет свою семью и много детей. Может быть послушной, но ужасно упряма. Любит вышивать и готовить. Так что ваш герцог будет красиво обшит, накормлен и любим. А еще с выводком детей в придачу. Думаю, что ему с ней повезет.
Конечно, младшая сестра всегда будет нахваливать старшую, лишь поскорее выдать замуж и взвалить на себя все обязанности любимой дочери ярла. Но, увы, к ним с Гудрон это никогда не относилось. Да, они любили друг друга, но в них не было той близости, которая могла бы быть между сестрами. Старшая всегда хотела всем понравится, жить спокойной размеренной жизнью в любви и согласии, а младшая — ратовала за справедливость, была непоседлива и ужасно горда, чтобы соглашаться на условия, которые дочерям выставляет их любящий отец. Ярл отчетливо понимал, что если его сыновей убьют, то долиной придется управлять Рунгерд, ибо Гудрун совсем не способна вести дела.
— Есть что-то, что нужно знать герцогу о твоей семье?
— Ничего, кроме того, что мой отец желает мира. Мой поступок никак с ним не связан.
Служанка поджала губы, словно размышляя о том, стоит ли спрашивать что-то еще и после короткого прощания, удалилась, оставляя Рунгерд одну. Челюсть после разговора начала болеть. Будет здорово, если на лице кости остались целыми, что маловероятно. Но сейчас думать об этом не хотелось… девушку волновал лишь один вопрос, как повлияет на семью ее виновность в покушении на жизнь этого Сиятельства. Покусывая ноготь, она отвела себе пару часов на размышления, а потом позвала гвардейца, что стоял сегодня в охране темницы.
— Попросите от моего имени у герцога аудиенции.
— Дикарка такие слова знает? — удивленным тоном спросил солдат.
— Если северяне, так сразу тупицы и дикари? Впрочем, продолжай и дальше недооценивать врага своего, нам это на руку.

РУНГЕРД

Рунгерд с детства была ужасно любопытная. Настолько, что отцу пришлось отослать ее в чертовы горы с религиозным фанатикам, лишь бы она перестала приносить столько проблем. Она была даже хуже мальчишек, интересы которых заканчивались на ловле головастиков в ближайшей канаве, а вот девчонка лазила по самым смертельно опасным местам. Однажды даже умудрилась влезть в телегу идущей с обозом в столицу королевства. Ее тогда искали, кажется, неделю. Отец лишился последних трех волос, которые он старательно заплетал в косу. Гудрун тогда еще года два потешалась над тем, что такую девку замуж никто не возьмет после подобного путешествия… мало ли что там со мной случиться могло. Тогда Рунгерд только радостно перекрестилась и помолилась, чтобы боги даровали ей именно подобную участь. Особенно потому, что мужики в основном воняли и гордились своим скверных характером.
Сейчас девушка вспоминала свои выходки и раздумывала о том, стоит ли ей о чем-то сожалеть. Кажется, нет. Даже если бы ей дали второй шанс, она бы ничего не изменила, даже этот провал с герцогом. Услышав шаги в подвале, Рунгерд расплылась в улыбке. Быстро же он умеет принимать важные решения. А с учетом того, что других шагов слышно не было, то еще и весьма умен, что не привел с собой никому не нужных ушей.
Мужчина зашел в темницу и после того, как охранник открыл дверь, герцог отпустил его. Смело. Впрочем, Рунгерд была не в том состоянии, чтобы нападать даже на одного противника. Быстрее сама выплюнет свои кишки, чем выиграет схватку. В кой-то веки умудрилась рассчитать собственные силы. Герцог был одет довольно… странно. Не как человек высшего сословия, а скорее как богатый воин. Любопытно. Он открыто рассматривал ее в ответ и вид девушки явно не доставлял ему удовольствия. Жалость или негодования от того, что ее мало избили?
Спокойствие герцога было приятным дополнением к тому, что он не кинулся перерезать ей глотку сразу. Хоть слово даст сказать — уже хорошо. Сев напротив, он демонстративно поедал яблоко и почти вызвал у пленницы вздох удивления, когда один из кусочков яблока был предложен ей. Жрать хотелось ужасно, но все поведение мужчины было странным, словно он принял и понимает тот факт, что она хотела его убить, поэтому принимать яблоко девушка не спешила. А через пару секунд поняла, почему все еще жива…
— Им я ничего не скажу, но тебе отвечу, если задашь правильные вопросы…
Все. Отправная точка задана. Повернуть назад уже невозможно. Рунгерд сделала отчаянный шаг навстречу к тому, чтобы понять, что именно остановила ее в ту ночь. Конечно, зарезать кого-то на глазах его собственного ребенка — не самый лучший поступок в жизни, но всегда зачтется богами. Это последний шаг, который она сделает перед смертью.
— Теперь можно и полакомиться. Спасибо. — Почти шепчет она и протягивает руку к предложенному яблоку. Голод был настолько сильный, что Рунгерд порезала руку о лезвие его кинжала, так крепко она сжимала плод. Герцог был нетороплив, размерен и совершенно точно с интересом наблюдал за этим странным зверьком у себя в клетке.
— Ты меня позвала в шарады поиграть? — Надменный тон в иных обстоятельствах мог бы и обидеть ранимое девичье сердце, но увы… она не юная дева, чтобы реагировать на подобное недовольство. Ее это даже немного забавляет.
Рунгерд держала яблоко перед своим лицом и крутила его из стороны в сторону, разглядывая так, будто не веря, что оно настоящее. Надкусив, северянка почти растаяла от его сладости. Есть было больно, но теперь она точно уверена в том, что все зубы на месте, потому что раньше язык не поворачивался это сделать. А теперь есть такой вкусный повод.
— Мы оба знаем, что ты жив только благодаря тому, что я опустила клинок. Не хочется узнать почему?
Тон герцога не казался слишком уж заинтересованным в разговоре, но то, каким огнем пылали его глаза в тусклом свете от факелов в коридоре, Рунгерд распознала мгновенно. Она чувствовала кожей, как этого человека перед ней постоянно сводят с ума какие-то неразрешимые вопросы. Видимо, он совершенно ничего не знал о своем происхождении и том, кем является на самом деле. И словно в насмешку, мужчина вторит ее мыслям и с уверенностью заявляет:
— Ты думаешь, что я тот, кем не являюсь.
Слабый смешок раздался эхом в камере и девушка подняла на него глаза. Конечно, за припухлостью и ссадинами, невозможно было точно рассмотреть все эмоции той, что пыталась отнять у него жизнь, но сейчас в ее чертах не было ни грамма агрессии или недовольства.
— Это как раз-таки твои мысли. — Пожав плечами и облизнув пересохшие губы, пленница вцепилась в злосчастную четвертинку яблока. Девушка давала герцогу возможность подумать и принять решение: хочет он на самом деле знать, что за камень висит у него на шее или же она унесет этот секрет с собой в могилу. Рунгерд так и хотелось спросить, видит ли он сны от лица каких-либо животных, чует ли запахи куда более остро, чем другие, а может быть имеет дар шамана? Увы… традиции северян были созданы так, что ничего не выходит за пределы общины, за исключением тех, кто хочет познать себя и ищет помощь. Она не вправе навязывать ему этот разговор, но…

РУНГЕРД

Семейные узы северных людей довольно странная вещь для южан. Другие не понимают, как можно по запаху определить из какой общины тот или иной человек. Чаще, конечно, это касается детей, потому что взрослых там не так уж много. Все друг друга знают в лицо, если не по имени. Но для них это нормально, если новорожденный малыш уже пахнет как волк или барс. Очень многие, особенно натренированные воины, могли видеть глазами животных. Самые сильные были способны в них вселяться и силой воли заставить что-то сделать. И абсолютно все имели особую связь с природой и миром животных. Они могли найти подход к любому живому существу: будто жаба или медведь.
Рунгерд замерла, слушая ответ герцога на ее выпад. Да, по правде говоря, если бы ей сказали, что «она своя» благодаря запаху, то был бы тот человек послан к праотцам в увеселительную дорожку. Но герцог не послал ее… более того, спокойно рассказал свою историю. Важную, гадкую, сложную. Выходит, он незаконнорожденный ребенок от северянки. Рунгердд знала поименно всех женщин, которые когда-либо теряли своих детей по тем или иным причинам. Их было не слишком много. Но вот тех, кто пережил насилие со стороны неверных — можно по пальцам пересчитать.
Мужчина какое-то время всматривался в ее лицо, после чего отрезал и предложил еще один кусочек яблока, но в этот раз сделал широкий шаг к ней. Рефлексы сработали мгновенно. Она отшатнулась назад. Хотя правильнее было сказать — ударилась затылком об стену. Но волноваться было нечего… умереть минутой раньше или позже — не слишком важно. И вот герцог уже рисует то, что заставляет сердце Рунгерд биться сильнее.
— Я знаю ту, что носит такой рисунок… и где ее найти.
Значит, Ингрид действительно была все это время не просто отшельницей в лесу. Родила сына от иноверца, который над ней надругался… но не смогла жить вдали от своих земель, которые питают ее силы. Сколько же мужества нужно, чтобы оставить ребенка с ублюдком отцом, ради того, чтобы не умереть самой и не оставить сына без помощи. Теперь, когда герцог рассказал про то, что видит сны, у Рунгерд не осталось сомнений в том, что мать его никогда не бросала. Остаться в живых при нападении изуверов шанс весьма маленький, а реакция герцога была просто молниеносной в ту ночь.
— Ты никогда не был один, герцог. Никогда… она всегда была рядом. В собаке, птице и даже пауке.
Поджав губы, Рунгерд отвела взгляд в сторону, стараясь не расплакаться. На смертном одре как-то по особенному ярко чувствуется отсутствие материнской руки. Мама умерла, когда ей было девять. Стала жертвой иноверца, не сдержавшего слова и напавшего на их городок ночью. Тогда она как медведица защищала своих детей. И защитила… ни один из них не пострадал, но ее ранения не были совместимы с жизнью. Именно из-за этого у нее начались ссоры с слишком мягкой сестрой, которая все хочет рожать, а защитить их не сможет никогда.
Теперь, когда мужчина окончательно понял, что девчонка не врет, он замер, переваривая сказанное. Это было так странно… помогать тому, кого пару дней назад хотела убить. Жизнь неожиданно повернулась. Слегка поерзав, меняя позу, она зазвенела кандалами и оказалась лицом к лицу с герцогом, делая глубокий вдох.
— Ты из рода волков, а они, как известно, чахнут без стаи. Но твоя мать не зачахла. Думаю, она будет рада, если ты ее найдешь. Только… ты не должен идти в северные леса лишь со своей свитой. Заручись поддержкой моего отца и его людей, и можете отправляться.
Северяне никогда не предают своих. Исключения составляют только насильники, любители детей и предатели. Другим людям, даже совершившими серьезный проступок вроде кражи, стараются помочь. Никто бы не смог выжить в столь суровом климате без абсолютной поддержки друг друга. И теперь Рунгерд считала своим долгом помочь герцогу. Пусть лишь словом, но ее совесть будет чиста.
Встряхнув головой, она отправила в рот второй кусок яблока и медленно пережевывала. Их разговор отнял у нее слишком много сил.
— И еще… не бойся своей силы. Не отвергай ее, иначе она может принести тебе боль.
Рунгерд отползла в угол, перехватив из его рук чёртов остаток яблока и тихо вздохнув, покорно попросила:
— Сообщи мне, когда будет казнь. Не люблю неопределенность.

РУНГЕРД

Стены темницы уже стали почти родными. Это было странное ощущение, потому что неизвестно сколько дней и ночей прошло с момента заточения. Даже какой сейчас час пленнице было неизвестно. Но она была почти горда собой, что выдержала достаточно долго, чтобы сменились даже пара соседей в других камерах. И каково же было ее удивление, когда на пороге еще обиталища появился тот самый рослый мужчина, который присутствовал на допросе. Мысленно Рунгерд уже была готова, так что гордо вздернула подбородок, несмотря на всю боль и ребрах и спине. Однако, он странным образом молчал, в затем оперся спиной о стену камеры. Поведя бровью, девушка прислушалась к очень тихим шагам и угадала в них женскую легкость.
Вошедшая оказалась очень хороша собой. Женщина держала в руках кувшин и миску, заставляя пленницу обрадоваться тому, что хоть не помрет голодной. И запах хлеба ударил в ноздри. Щедрое подаяние для убийцы, она ожидала увидеть какие-нибудь объедки. И тут женщина заговорила. Удивление отразилось на лице пленницы и она подавила в зачатке рвущийся наружу смешок. Мужчина смерил ее недовольным взглядом и Рунгерд стоило больших усилий говорить с ними вежливо.
— Интересно, конечно, вы называете помилование.
Короткое уточнение о том, что будет если она нарушит данное слово и глаза надзирателя дают понять, кто именно приведет приговор в действие. Рунгерд никогда не боялась чего-то подобного. Чужие угрозы ей были безразличны. Особенно с учетом того, что герцогу больше ничего не грозит и они уже выяснили все лично.
— Боле не имею подобных намерений.
Рунгерд уверенным движением отщипывает хлеб, безоговорочно отправляя в рот. Даже если это все уловка и она помрет от яда…
Женщина почти ласково предложила помочь ей встать, когда оковы наконец были сняты с запястий северянки. Это было приятное чувство, что казалось, будто руки сейчас взлетят под самые облака, настолько тяжелыми были кандалы. Рунгерд явно сдала, отсиживаясь в камере и не видя солнца так долго. Передвигалась она тяжело и почти каждый шаг отдавался мучительной болью в ребрах. Каково же было ее удивление, когда суровый надзиратель подхватил уже не пленницу на руки. Рунгерд хотелось вырваться, но беззлобный комментарий заставил ее усмехнуться.
— Когда силы вернуться, я вас обоих обязательно отблагодарю.
Комната оказалась просто хоромами на фоне того, где и как она ночевала последние годы, скитаясь по стране. Это несомненно удивило, но спрашивать об этом девушка не решилась. Не время и не место. Но больше всего, как и любая женщина, Рунгерд обрадовалась купальне.
— Я такая грязная, что вам придется слишком долго ждать. Давайте я сама… простите, а как вас зовут?
Женщина мило улыбнулась и представилась Мирой, после чего вежливо отказалась от предложения оставить ее тут одну. Когда пришлось раздеться, она охнула от того, что увидела. Рунгерд же, наоборот, удивилась, что все выглядит еще не так уж и плохо, как она предполагала.
— Не беспокойтесь, на мне все заживает, как на собаке.
Ох, как же было приятно полежать в горячей ванной, насладиться запахом лекарственных трав и наконец почувствовать себя чистой. Ей помогли одеться после, довели до кровати, а потом девушка заснула больше, чем на сутки, беспробудным сном.

Жизнь в замке оказалась немного странной. Ей подавали еду в комнату, убирались внутри и периодически к ней захаживали то служанка, то Мира. Последняя интересовалась ее здоровьем и была рада тому, что Рунгерд способна сама перетягивать тугой тканью ребра, оставляя их как можно больше в покое. Конечно, нужно лежать в кровати и позволить им быстрее зажить, но здесь было настолько скучно, что северянка позволяла себе вольность проводить много времени на балконе. Через три дня такого затворничества, Рунгерд взвыла и попросила принести ей пару книг. Прошение было одобрено в тот же день и теперь она могла насладиться историями жизней великих исследователей и путешественников.
Иногда с балкона она смотрела, как проходят тренировки гвардейцев, а в один день внимательно следила за обучением наследницы герцога верховой езде. И было особенно приятно, что отец лично занялся этим. Ребенок обязательно запомнит этот момент и оно станет чудесным воспоминанием об отце. Когда же герцог наконец заметил, что за ним следит сторонний наблюдатель, Рунгерд сдержанно кивнула и даже не подумала спрятаться. Нет ничего зазорного, чтобы развлекать себя подобным, будучи постоянно в башне.
Тем же вечером в ее покоях появилась Мира. Она держала в руках нежно голубое платье и следом несколько случайно занести еду и питье. На удивленный взгляд девушки, женщина ответила, что герцог изъявил желание отужинать вместе с ней.
— Интересно с чего бы? Гудрун ведь…
Мира остановила северянку жестом и сократила между ними расстояние, шепча на ухо:
— Твоя сестра не умеет принимать отказ.
Рунгерд растерянно уставилась на женщину и вопросительно повела бровью. Она хорошо знала свою сестру и та ни за что не стала бы вешаться на мужчину сама. Значит, герцог ей действительно очень сильно понравился. Пусть Рунгерд было неприятно слышать подобные слова о Гудрун, но мысленно она все же пожелала ей удачи. Сердцу не прикажешь. Они прошли за ширму и Мира предложила ей переодеться в чудесное платье. Сестра бы просто растаяла от подобного подарка, но Рунгерд знала, что ей лучше всего оставаться собой.
— Я знаю свое место, Мира, поэтому предпочту одежды, которые вы дали мне ранее.
Глянув на вырез платья, северянка еще раз убедилась в правильности подобного решения. Обо бы открыло все ее синяки и шрамы на всеобщее обозрение. Не слишком уж красивое зрелище ждало бы герцога в таком случае.
Женщина помогла ей собраться. С большего занималась прической. Рунгерд объяснила как ей стоит заплести пару косичек, чтобы потом не пришлось слишком долго их распутывать. Длинные рыжие волосы были такими же непослушными, как и их хозяйка. Поблагодарив за Миру за помощь, Рунгерд проводила ее и осталась ждать герцога за книгой.
Тот появился не сразу, но и не заставил себя слишком долго ждать. Стук в дверь и Рунгерд тихо откликается.
— Прошу, войдите.
Мужчине открыли двери слуги. Несколько уверенных шагов вперед и он сделал вид, будто осматривает покои, хотя на самом деле ожидал, пока двери за ним закроются.
— Твой визит меня весьма удивил.

РУНГЕРД

Рунгерд внимательно следила за герцогом. Он не первый кого она хотела убить из дворянского сословия, но первый выживший. Эта мысль не давала ей покоя. Раньше ни одна из жертв не знала кто и когда лишил их жизни. Будучи изувером уже много лет, она научилась быть тенью, шепотом, тайной. И вот она оказалась раскрыта. Вернее сказать, распята перед ним, потому что теперь несет в себе долг жизни. Ей не хотелось знать причин почему мужчина позволил убийце остаться в своем замке… ей хотелось понять, насколько он северянин, чтобы в будущем по настоящему доверять той, что когда-то чуть не вспорола ему брюхо.
Героцог пересек комнату и приблизился к ней, перехватывая пальцами ее подбородок. Другому бы она уже отсекла руку по локоть, оставляя лишь культю, но ему теперь было позволено большее. Он хорошо смог рассмотреть ее зажившее лицо. Из-за разбитой брови, у нее добавился еще один маленький шрам, но на фоне того, который пересекает сейчас ее лоб, брови и глаз, вплоть до скулы, то этот кажется даже немного смехотворным. Отступив, герцог наконец занял свободное место и заговорил.
— Я не являюсь действующий ярлом или хоть какой-то малозначимой, но все же фигурой в политике, поэтому предложение мира тоже не столь уместно. — Рунгерд была пряма, как стадо кабанов, решивших, что поваленное бревно совершенно не преграда для передвижения. — Поэтому после долгих раздумий, я решила предложить тебе дружбу. Особенно с учетом того, что возможно Гудрун все же удастся завоевать твое сердце и мы станем родственниками.
На обескураженную реакцию оставалось только улыбнуться. Искренно. По-девичьи смешливо. Редко ей удается произвести настолько большое впечатление на мужчину, чтобы у него и дух заняло. Жаль только, что от ее наглости, а не от хорошей шутки или же чего-то куда более приятного.
— Если ты, конечно, не против.
Было заметно, что герцог не настроен к ней плохо, скорее с любопытством изучал. В его взгляде проскальзывали нотки живости и интереса. Конечно, не такого как придворным дамам, но такого, чтобы вести долгие беседы на интересующие его темы. Прошлый их разговор произвел на него неизгладимое впечатление.
— Думаю, что даже у неверных есть представление о тотемных животных… так вот, у северян есть не просто поверье, а возможность иметь те или иные черты своего рода. Например, медведи одиночки, сильны, шутливы и до медовухи охочи. Барсы — непредсказуемы, хитры и способны выжить в сложных условиях гор. А волки — стайные животные, выносливые, верные и гордые. Наших общин много и каждая семья строит свою жизнь исходя из собственных сил, способностей и характера. Твоя мать была волчицей, а она не принесет в мир лиса или ворона.
Девушка почувствовала жажду и слегка наклонилась, перехватывая кувшин и наливая вино сначала герцогу, а затем себе. И тут же отпила из кубка. Руки все еще иногда тряслись от напряжения мышц, а вино немного пролилось и пошло по подбородку вниз. Пришлось облизнуть губы и быстро стереть красную дорожку салфеткой. Девушка смущенно улыбнулась, из-за своей оплошности, и добавила:
— Да, до леди мне далеко. Кстати, — она специально переводит тему разговора. — Ты знал, что твое имя на нашем языке означает «защита»? Любопытно. Скорее всего тебе его дала мать.
Рунгерд было забавно от того, что за столом сидели два человека, у которых в имени фигурирует это значение. Одна, в нее самой оно имеет более расширенное название: «защита тайной». Наверное, именно благодаря имени, отец принял тогда решение отправить меня к изуверам. Их местонахождение тайно и найти его сможет лишь истинно верующий. Ей тогда едва исполнилось одиннадцать. И были велики шансы, что девочка умрет по дороге, но она выжила. Принять то, что твой собственный отец предполагал твою скорую смерть — мучительно больно, но Рунгерд давно его простила.
— Ну, что тебе еще хотелось бы узнать? Предполагаю, что у тебя за это время скопилось много вопросов.
У нее, кстати, тоже было много времени, чтобы подумать о своей жизни. Из изуверов выжить должен был только Эйнар, который остался за пределами замка. Он слишком стар, чтобы лезть так высоко. Был велик шанс сорваться. А остальные погибли в схватке с неверными. Другой смерти они и ожидать не могла. Но что теперь делать ей?
— Да и вообще… зачем я тебе? Почему ты оставил меня здесь? Почему не убил?

РУНГЕРД

Возможно, если бы у нее была возможность жить среди своих, то Рунгерд была куда бы образованнее в вопросах этикета, манер и дамских трюков, но увы… она росла среди гор, училась убивать, выслеживать, вынюхивать и избавляться от трупов, а не правильно складывать салфетку на коленях, и защищала свою девичью честь с дубиной наперевес, когда у мальчиков начинался чертов гон. Так что, быть в обществе высокородного дворянина оказалось немного неловко. Но, судя по реакции Уильяма, его не даже немного забавляло.
— Хм-м, теперь понятно, почему Ингрид начала сторониться своей стаи и ушла в лес. Она ненавидит огонь, пусть и продолжает использовать его…
Рунгерд впервые взглянула на всю ситуацию с подобной стороны. Это был идеальный шанс сбежать из плена. Видимо, женщина так и не смогла спасти Уильяма не только из лап короны, но и из огня тоже. Куда не глянь, одна сплошная непроходимая темень.
— Поверь, мой отец тебя ни за что бы не упрекнул и даже слез не проронил по мне.
Другая бы волосы на себе рвала и слезы проливала от осознания, что собственному отцу плевать на нее. Он уверен, что такая как Рунгерд не сможет принести честь семье, а значит, она просто помеха. Была бы его воля, он бы просто лишил ее имени. Но, ярлом он стал лишь благодаря тому, что женился на дочери ярла. Ее отец, дедушка Рунгерд, не позволит ему избавиться хоть от кого-то из детей, пусть и очень проблемного.
— Твоя дочь очень сердобольная. Это может не сыграть в ее пользу.
Девушка хорошо запомнила испуганные глаза этого ребенка, когда она застала отца с убийцей. Голубые, почти небесные, полные слез и ужаса. Рунгерд всегда боялась, что если когда-нибудь все же родит дитя, то страх навсегда скует ей руки. Боязнь потерять того, кто рос и питался у тебя в утробе, кто видел твое сердце изнутри… просто невообразим для любой матери. Задумавшись о подобной участи, девушка крутила ножку кубка в руках и вдруг до ее сознания начали доходить слова герцога.
Девчушка унаследовала способности северных народов…
— Ты не сможешь объяснить ей это, потому что сам ничего не знаешь. Если хочешь, я могу попробовать… если мы с ней подружимся, то можно попробовать прощупать ее талант. Сколько ей? Около восьми? И она уже видит… судя по твоему описанию, глазами птиц?
Рунгерд хмыкнула. Северные дети с младенчества обучаются подобному. Они предоставлены не просто сами себе, а матери-природе. Взрослые рассказывают много сказок и преданий о том, как самые сильные северяне смогли покорить диких животных, обуздать силы и начать контролировать свой разум. Когда дети становятся старше, начинают показывать как контактировать с миром и даже показывают собственные способности. А дальше все зависит от выбора и желаний ребенка. Так, например, Гудрун развила свои способности по минимуму, опасаясь получаемых от животных эмоций. Слишком восприимчивая и слабая. А Рунгерд наоборот, сразу окунулась в это с головой.
Уильям заговорил о том, что хочет узнать ее получше, раз они теперь друзья. Это заставило девушку улыбнуться. Идя навстречу друг другу, они действительно имеют все шансы наладить отношения, даже после того, как было совершено покушение.
— Что ж… твой друг Торн был не так уж и не прав, называя меня волчицей. С одним лишь уточнением, что по матери. Отец же принадлежит к общине медведей и на данный момент управляет всеми условными стаями: барсы, лисы, бизоны,  вепри, рыси, беркуты и еще несколько северных хищников. В каждой такой стае есть свои старейшины семей и они ведут дела с яром чаще всего они.
Рассказывать про себя Рунгерд не любила. Она словно обнажала душу и позволяла собеседнику в ней поковыряться. Но будучи натурой справедливой и честной, девушка была обязана ответить на его вопросы. Кушать совсем не хотелось, поэтому она заняла руки кубком.
— На самом деле, это очень сложно… ты просто выбираешь животное, которое ближе тебе по духу. В моей семье почти все были медведями. Даже Гудрун. А вот я и мать — волчицы. Но… если говорить о свирепости, то я бы отдала дань первенства медведю.
Уильям заметно напрягся. Рургерд успела мысленно передумать тысячу и одну причину почему, но, как оказалось, мужчина хотел попросить нового друга научить его подобной магии. Сердце забилось чаще от восторга. Неужели… он действительно хочет стать настоящим собой.
— Я всегда к твоим услугам. Однако, предполагаю, что ты очень многое уже умеешь.
Странные ощущения бурлили внутри. С одной стороны Рунгерд была счастлива от того, что они наконец все выяснили, а с другой — ей было страшно, что она не сможет оправдать возложенные на нее надежды.

РУНГЕРД

Рунгерд ненавидела тот факт, что она родилась женщиной. Чтобы оставаться ею и соответствовать собственным моральным принципам без внедрения извне правил, чужого мнения и прочего дерьма, приходится строго ставить границы, но чаще всего — сражаться за них. От герцога не исходило типично мужской надменности и гордыни. Он не пытался поставить ее на колени и относился как… к другу. Признаться честно, это было приятно. Просто пообщаться и рассказать о некоторых особенностях собственной жизни, общины и мира по ту сторону севера. Хороший проводник многого стоит и, видимо, герцог прекрасно это осознавал.
— Сокол символ солнца, победы и превосходства. Билл либо случайно предпочел эту птицу, либо прекрасно знал, что может помочь тебе в бою больше всего. Удивительно.
Вечер проходил очень даже неплохо. Хотя признаться честно, Рунгерд на это даже не надеялась. Они вместе поели и сегодня блюда были куда вкуснее обычного. Но больше всего ей пришелся по вкусу брусничный соус.
— Ох, боги, я бы душу за него продала. — Облизывая пальцы, констатировала девушка. Заметив на себе изучающий взгляд мужчины, она на мгновение стушевалась, а потом пришла к логичному выводу, что такой дикарки ему еще видеть не приходилось… вот и приходится унимать свое любопытство. Вскоре, они попрощались и Рунгерд с облегчением начала готовится ко сну, пока служанки убирали со стола.

Утро не задалось. Она собиралась выйти на улицу прогуляться, а потом, если повезет, посмотреть на тренировки солдат вблизи, а не с балкона, но по дороге из покоев, ее настигла сестра. Гудрун уволокла младшую в сторону своей комнаты и почти втолкнула ее в покои. Не будь у Рунгерд хорошей физической подготовки, то этот весьма неприятный жест мог причинить ей боль.
— Что случилось, сестра? — спокойным тоном спрашивает северянка. Старшая закрыла за собой дверь и метнула ледяной взгляд на Рунгерд. Последнюю ситуация если не напрягала, то забавляла это точно. — Чем я могла вызвать твой гнев?
— Ты еще спрашиваешь? Рассказывай давай, чем ты вчера занималась наедине в своих покоях с герцогом?
Ах, вот оно что…
Рунгерд сделала вид, что осматривается и повернулась вокруг своей оси. Как всегда немного расслабленно и непринужденно. Так, чтобы выбесить сестру и вывести на настоящие эмоции, а не это странное ревностное притворство.
— Ничего. Общались. Герцог сам изъявил желание отужинать со мной.
— Почему ты всегда делаешь вид, что тебе все равно? Ты ведь прекрасно знаешь, что отец пытается выдать меня за него замуж. Ты. Мне. Мешаешь.
Последние слова она особенно отчеканила, вызывая у младшей сестры насмешливую улыбку.
— А ты уже, я смотрю, влюбилась по уши?
— Не твое дело! Но я тебя предупреждаю, чтобы ты не ошивалась рядом с ним и не мешала мне.
— О, мне так приятно, что ты во мне видишь соперницу.
— Тебя отец по голове не погладит, если ты вобьешь клин между нами.
— А его там разве еще нет?
Резкость, с которой ответила Рунгерд, была сравнима с разящим, последним ударом острого клинка. Сестры любили друг друга, но никогда не могли найти общий язык. Кричать, спорить, иногда драться — нормальное состояние для них двоих, но теперь Гудрун знала, что ей не победить. Дева стояла перед сестрой, сжимая и разжимая маленькие кулачки, явно желая ударить.
— Если больше нечего сказать, то я пойду. Мне некогда играть в дворцовые интриги. Это твой удел.

Рунегрд выскочила на улицу злая, как старая ведьма. Ей хотелось рвать и метать. Пустые и беспочвенные обвинения доводили до белого каления. Поджав губы, девушка все же собрала последние остатки воли в кулак и направилась в сторону тренировочного поля. Единственного места в округе, где еще было относительно тепло, благодаря солнцу. Обдумывая слова сестры, Рунгерд не могла представить даже малейшей ситуации, где герцог мог бы позариться на женщину, которая чуть его не убила. Она не пыталась пленить его платьем или красивой прической. Все как обычно: привычный костюм и косы у висков, сцепленные позади тугой тесьмой. Да и разве может привлечь мужчину та, у которой шрамов на лице больше, чем морщинок у глаз от смеха.
Подходя ближе, она заметила, как все вокруг столпились в спарринге. Мужчины были все как один рослые и увидеть что происходит за их спинами ей было просто невозможно, а лазить под их ногами как юнец, девушка не собиралась. Поэтому она с разбега зацепилась за балки и как заправская кошка, взобралась на крышу навеса, где хранили оружие и амуницию. Неслышно передвигаясь, она присела на корточки и выглянула из своего “укрытия”. На поле сражались двое: герцог и, судя по облачению, лейтенант. Уильям держался очень уверенно, будто знал, что в любом случае победит. Второй, был весьма умел, но уступал в тактике и стратегии ведения боя. Он пропустил несколько довольно серьезных ударов и… не будь здесь тренировочной базы, вполне уже мог быть мертв. Все вокруг это понимали и звучно поддерживали своего господина. Но в момент, когда лейтенант окончательно попал в ловушку, то сразу пустил в ход запрещенные приемы. Песок попал в глаза Уильяму и девушка разозлилась еще больше. Мужчина смог увернуться от нападения и более того, смог выиграть бой. Все тут же хлынули поздравлять его, а Рунгерд спрыгнула с крыши. Приземлившись на ноги и не почувствовав сильной рези в боках, она поняла, что переломы если не уже, то практически зажили. Преодолев расстояние до герцога в пару шагов, она без разрешения перехватила пальчиками его за подбородок и посмотрела на его глаза. Уже красные от песочных крупинок.
— Хорош ржать, лучше дайте воды. — Хмуро бросила она, глядя на его друзей. Билл тут же изменился в лице и свирепость мелькнула в его чертах, а вот Торн был куда более вменяемым и все же подал ей в руки полный кувшин.
— Нужно хорошо промыть. Наклоняйся, я налью.
Мужчина, на удивление, слушается и позволяет себе помочь. Выпрямившись, он проводит мокрой рукой по волосам и перехватывает емкость, чтобы сделать несколько больших глотков воды. Рунгерд поджимает губы, переводя взгляд на лейтенанта, который забыл правила хорошего боя.
— Ему нужно преподать урок. Еще один…
Не успела она сделать и шага в сторону этого придурка, как герцог перехватывает ее за локоть. Вопросительно поведя бровью, Уилльям смотрит на нее оценивающе, а потом выдает:
— Что ты здесь забыла?
— В смысле “что”? Мне нужно прийти в форму после почти месяца без тренировок.
Девушка ответила ему почти обиженным тоном, будто он сам не способен понять такие простые вещи. Торн рядом хохотнул и сложил руки на груди:
— Тут никто не согласиться встать с тобой в спарринг.
— Это еще почему?
— Потому что драться с женщиной — это почти как брачные игры.
Рунгерд состроила удивленную рожицу и сделала вид, что осматривает остальных.
— Они все хиленькие. А вот ты вполне подойдешь. Представь, что я евнух и давай начнем…

РУНГЕРД

Выбрав Торна, Рунгерд не прогадала в трех вещах: в том, что он самый настоящий медведь; в том, что ей действительно будет скучно с кем-то послабее; и в том, что ей нужно приводить себя в порядок. Обычно, схватка с таким противникам идет не так открыто. Пришлось хорошенько побегать, чтобы иметь возможность достать мужчину и отказаться от своих “приемчиков”, которые сразу бы выдали в ней потусторонние силы, за которые обычно сжигают на кострах. Обычно, она пускает в ход всех доступных животных в округе. Кто в ухо клюнет, отвлекая противника от боя, кто специально в ногах запутается. И это действительно работает. В ее пользу… Здесь же был абсолютно честный бой, от которого в один момент даже дух выбило. Удар в солнечное сплетение напомнил о сломанных ребрах и том, что надо действовать в своем стиле. Быстро собравшись с силами, девушка ударят Торна под коленом, заставлял оступиться и как кошка забирается по нем вверх. Стискивая шую противника бедрами, она приставила кинжал к местечку у уха.
Девушка была настолько сильно захвачена происходящим, что даже не сразу поняла, что ее победу видел кто-то еще. Торн недовольно ворчал, пока она разглядывала с высоты его роста остальных, и тут же стянул ее с себя за шкирку. Пусть лицо мужчины и было хмурым, по глазам можно было прочитать, что ему понравился подобный опыт с новым соперником. Рунгерд улыбнулась ему и сказала:
— Спасибо за тренировку.
Она старалась не подать виду, что тот, последний удар, оказался очень и очень болезненным. Отвернувшись от толпы, девушка пыталась отдышаться. Все потихоньку уходили на обед и Рунгерд вздрогнула, когда услышала рядом с собой голос герцога.
— Стараюсь. — Тихо пискнула она в ответ, позволяя мужчине помочь с застежкой. Этот жест должен быть весьма интимным по идее, но сейчас, когда грудная клетка и легкие пылают от боли, девушка не обращала на это никакого внимания. А вот Гудрун, на ее месте, вполне могла бы воспользоваться ситуацией и показать себя во всей красе.
— Злая? — удивление скользнуло в голосе, но северянка быстро собралась с мыслями. — Ну, как тебе сказать…
Рунгерд заглядывает мужчине в глаза и еще раз замечает это их идеальное сходство с сестрой. Она была почти уверена, что дети бы у них получились неимоверно красивыми. Эта мысль заставляет еще щеки покраснеть еще больше, даже после тяжелой тренировки.
— Гудрун интересовалась тем, что ты делал в моих покоях. Хочу надеяться, что она не навешает отцу своих неверных домыслов о том, что между нами что-то есть. Иначе, я никогда не отмоюсь от того ушата грязи, который он выльет на меня.
Приложив руку к животу, северянка дала себе еще немного времени отдышаться. Сделав глубокий вдох, она точно уверилась, что с ребрами все в порядке. Все это время Уилльям не спускал с нее внимательного взгляда. Он будто в уме прикидывал, насколько это положение вещей может быть опасным для них обоих.
— Это палка о двух концах, Уилльям. Если ты разозлишься и отошлешь ее, то отец расстроится, но все равно спросит, не грею ли я тебе постель. А если оставить ее здесь, то остается надеяться на мое терпение… — Темные, синие глаза встретились с небесно голубыми и Рунгерд серьезно задала вопрос: — Ты не трахаешь ее только потому, что не хочешь наследников или же она тебе не по нраву? Если первое, то я могу подсобить с особыми травами для того, чтобы в ее чреве не зародилась жизнь.
Ее серьезный тон говорил только о том, что девушка хочет помочь. Только вот в чем? Обрести счастье? Избавиться от проблем? Или может наоборот помогает отцу обрести серьезного союзника? Святые лики, как же было хорошо в горах среди изуверов. Вдали от всей этой суеты о том, кто кого и когда мог бы трахать.
— Ты со мной потренируешься? Боги, а как же то чушь, что спарринг с женщиной — это как брачные игры?
Улыбка осветила ее лицо и она поддела локтем бок герцога, поддразнивая его как самый настоящий друг. Они не сговариваясь, пошли в сторону замка. Сначала они шли молча, но оказавшись у самых дверей и взявшись за кованое кольцо на нем, девушка вдруг обернулась на него и прямо спросила:
— Я хочу отлучиться на время из замка. Навестить старых знакомых, заглянуть на базар и к оружейнику. Можно?

РУНГЕРД

Рунгерд казался забавным тот факт, что мужчина избегал темы, как девственная девица, но… вполне могла его понимать. Неприятно, наверное, когда каждый позволяет себе залезть ему в трусы и проверить как там дела, ничего ли не полегло. Особенно это касается дворян, которые в немилости у короля. А Уилльям был именно из таких. Весьма удивительный факт.
— Ну да, так и есть… евнух. — Усмехнулась девушка, в ответ на его шутку. Улыбка, которая так редко можно было увидеть на его суровом лице, заставила Рунгерд замереть. Это был словно знак доверия и какого-то приятного принятия. Они действительно начинают сближаться. Кто знает, может быть удастся войти в ближний круг герцога и тогда никто не посмеет вякнуть, чтобы убийце в этом замке не место.
— Да-да, знаю, но местного распорядителя тут все же стоило предупредить, верно? — Хохотнула она, открывая дверь и театрально кланяясь герцогу, пропуская того вперед. Они разошлись на лестнице, которая вела в отведенную для гостей башню. И от взгляда Рунгерд не укрылось, что кое-то сейчас за ними подглядывал.

До наступления вечера Рунгерд была занята чтением и сборами. А еще подумала откуда ей стегануть денег, чтобы расплатиться за новый меч и удлиненный кинжал.  Очень повезет, если ей удастся найти какой-нибудь не пыльный заказ, на ближайшие пару дней. Уилльяма она предупредила, а значит, если немного задержится, то ничего страшного не случится.
Северянка одела свою привычную одежду, за одним исключением — старая рубаха слишком прохудилось и пришлось попросить у Миры новую. Когда пришло время уходить, она по привычке почти что кралась. Ей не хотелось встретиться с кем-то лицом к лицу, чтобы не было лишних вопросов. Спустившись в конюшню, она в сумерках собиралась подготовить лошадь, но герцог ее опередил. Встретившись с мужчиной взглядом, Рунгерд удивленно уставилась не него.
Что за…?
— Не против компании?
Герцог был одет в соответствии с местом, куда она собиралась сходить. Вздохнув, Рунгерд немного смущенно кивнула:
— Не ожидала, что ваше Сиятельство захочет прогуляться на ночь глядя.
Рунгерд подошла к свободной лошади и мельком осмотрела все ремни. Прячась за ее туловищем, северянка усмехнулась от того, насколько хорошо и старательно все было сделано. Впрочем, для нее и не требовались подобные вещи, ведь она хорошо держалась на лошади и без седла.
— Ночные прогулки, мои любимые.
Ответ прозвучал довольно двойственно. Девушка поставила ногу в стремя и вторую уверенно перекинула через спину лошади, усаживаясь в седло.
— Не боишься, что нас заметят вместе?
Ничего провокационного, просто интересно, что он об этом думает.
— Люди обычно не видят дальше своего носа. А те, кто знает меня в лицо,  не шастают по городу в такое время суток.
Как и ожидалось, герцог принял все на свой счет. Хотя на самом деле, должен был понимать, что такие личности как Рунгерд довольно известные персоны в определенных кругах и есть шанс, что кто-то из них может узнать герцога в лицо, особенно если прибыли из-за моря.
— А я и не тебя имела в виду.
Странным образом , но рядом с ним, улыбка будто сама лезла ей на лицо. Это было интересно… общаться с человеком, который простил и заключил мир с той, что пыталась его убить. Обычно, такое даже не обсуждается. Плаха и все.
— Тогда мне точно стоит поехать.
— Тогда в путь, ваше Сиятельство.

Оказавшись в городе, они оставили лошадей у одного постоялого двора. В целом, у Рунгерд не было особых планов даже харчеваться здесь, поэтому просто герцог просто оставил конюху монет и они отправились в оружейную. Зайдя внутрь, девушка позвала владельца, но первым к ним вышел подмастерье. На лице юноши отразился ужас, вперемежку с восторгом.
— Руна! Триликие! Ты жива?! — Мортен был знаком ей с детства. Его выгнали из монастыря для изуверов за то, что обрюхатил деревенскую девку до того, как закончил обучение. Он вытирал руки о полотенце и вышел к ней из-за стойки, крича владельцу о том, кто пришел.
— Рада тебя видеть, Мортен… и тебя, Фьерд. — Мужчина вышел к посетителям и бросив девушке приветствие, взглянул наконец на любопытного герцога.
— А это кто? Ты еще никогда не приходила сюда с кем-то из чужих. — Оружейник вышел из-за стойки и подошел к Уилльяму. Протянув тому руку, он представился и спросил, нужно ли ему что-то приобрести, а если нет, то Фьерд всегда к его услугам.
— Берет он дорого, но моим друзьям скинет цену…
Рунгерд дала герцогу возможность самому представится, что
— Ох, девка, вьешь из меня веревки с момент, как научилась держать меч. Что за друг хоть?
Рунгерд бросила взгляд на Уилльяма, который превратился в настороженного волка. В другой обстановке он уже не казался таким уж грозным герцогом или чванливым дворянином. Сейчас он больше всего напоминал гордого воина или, на худой конец…
— Наемник из-за моря. Весьма не дурен в бою и хорошо образован. Вот, Мортен, кто мог из тебя выйти, если бы держал себя в штанах и не считал мух на занятиях.
Парень только отмахнулся и протянул ей листок с пером. Рунгерд чирканула им то, что хотела приобрести и оставила на стойке. Распрощавшись, они вышли из оружейной и медленно побреди по улочке вниз.
— Ты когда-нибудь был на ночном базаре? Обычно, никто из неверных в городе не может предугадать где и когда он будет проходить, но каждый северянин, естественно, в курсе…
Девушка заговорщицки прищурилась, намекая на то, собирается сделать. Подойдя ближе, она взялась рукой за его локоть и позволила инстинктам овладеть ею. Она вселилась в первую попавшуюся птицу, что летела над их головами. Кажется, это была синица. Ее глаза стали полностью белыми и полетела над городом в поисках чудного базара.

РУНГЕРД

Рунгерд улыбнулась на его вопрос о том, увидела ли она базар. Конечно. И увидела бы быстрее, если бы птичка была побольше, но искать новую не хотелось. Бедняжка летела искать еду своим деткам, а девушка наглым образом влезла в ее сознание и заставила летать над городом в поисках какого-то там базара.
— Научу. Ингрид с меня три шкуры спустит, если я не дам твоим способностях хорошую базу.
Это было первое ее самое настоящее откровение. До сих пор мужчина не знал, в каких она отношениях с его матерью и был по-настоящему не осведомлен, почему Рунгерд тогда опустила свое оружие. Ей так много хотелось рассказать герцогу, но сделать это в замке было сложно. А раз он увязался с ней на небольшую ночную вылазку, то почему бы и не воспользоваться случаем, собственно?
Девушка утянула его по улочке вниз. Найти нужное место не составило особого труда. Северяне были людьми предусмотрительными и сильными. Сделали все, чтобы их базар не смогли обнаружить неверные. Рунгерд расплылась в улыбке от того, каким восторгом невольно наполнились глаза Уилльяма. Несмотря на то, что мужчина сохранял непроницаемое выражение лица, именно свет в этих голубых глазах выдал его с потрохами. В отличии от него, девушка была здесь не впервые, поэтому предпочла проследить за его реакцией.
— Пойдем. — Рунгерд перехватила герцога за рукав и утянула в толпу. Здесь было просто волшебно. Особенно ей нравилась родная музыка, под которую очень хотелось потанцевать вместе с девушкой у костра, но подобных вольностей она себе позволить не могла. Пробираясь сквозь толпу, северянка едва успела заметить, что дети украли склянку с особой пылью, которой баловались в основном шаманы, добавляя в костры, когда хотели заглянуть в будущее, но для тех, кто хотел ощущений поострее, то предпочитали ее нюхать. Когда юноша, бежавший за детьми все же умудрился отобрать банку, крышка с нее слетела и пыль разлетелась. Рунгерд успела увернуться, а вот Уилльям получил большую дозу пыли. Слегка оттолкнув от герцога парня с банкой, она тут же начала стирать с лица мужчины остатки, но он провалился в видение.
Выругавшись про себя, Рунгерд подхватила мужчину под руки и позволила на себя опереться. Зная, что пыль может действовать достаточно долго, она прислонила его к ближайшей стене, слегка оттянув в сторону, и влепила весомую пощечину. Уилльям пришел в себя через пару мгновений, явно ощущая всю силу удара.
— Прости, мне пришлось. — Фыркнула Рунгерд и усмехнулась. — Небось тебе-то уж никогда ранее не доставалось пощечина от женщины. Какой увлекательный вечер, не правда ли?
Хихикнула она и развернулась, чтобы понять, куда нужно идти.
— Это пыльца цветков папоротника. Она в огне способна предсказать будущее тем, кто умеет это читать, а если понюхать, то вызывает сильные видения.
Теперь-то Рунгерд взялась за руку мужчины крепко, переплетая их пальцы. Жест интимный, но вполне себе подходит для ситуации, когда ей нужно защитить его от подобных оплошностей.
— Пару раз в неделю, чтобы не слишком привлекать внимание властей. То бишь… твоего внимания.
В этот раз девушка двигалась куда проворнее и смогла без происшествий доставить герцога в нужную лавку. Их встретила великовозрастная женщина, истинная северянка из рода барсов. Она была просто великолепна в своей почти кошачьей ипостаси. Проведя слишком много времени в образе своего тотемного животного, ей удалось научиться видоизменять и свою человеческую внешность, так что Уилльям имел честь лицезреть красивейшую женщину с носиком как у барса, соответствующим разрезом глаз и длинными кошачьими усами.
— Госпожа Айрис, как ваше здоровье? — Рунгерд очень любила ее и всегда старалась навещать при случае. Подойдя к женщине, она ласково обняла ее и наконец повернулась к Уилльяму.
— А это мой друг, Уилльям.
— Ты как всегда, без предупреждения нагрянешь… — Женщина без зазрения совести разглядывала своего нового посетителя, обходя его вокруг, чтобы лучше рассмотреть. Цокала языком и шепотом приговаривала: “что за лакомый кусочек.” — Ох, о чем это я… зачем пожаловала, дорогая?
Рунгерд была просто на грани того, чтобы не засмеяться, настолько Уилльям был обескуражен свободой в поведении владелицы лавки. Северяне прямолинейный и не сдержанный народ и, как предполагалось, Гудрун уже успела ему это доказать лично.
— Для начала возьму смесь трав, два посоха и амулеты.
— Какого рода?
— От сглаза, на защиту и для большей концентрации. — Девушка облизнула губы и вдруг добавила. — А так же все тоже самое, только вплети амулеты на одну цепочку. Скажи, сколько я буду тебе должна и на днях занесу.
— Ох, милая, тебе нужна работа?
— Было бы неплохо.
— Зайди в вашу таверну. Тебе дадут наводку на внезапно появившегося любителя детей.
Рунгерд почувствовала, как по спине пробежались мурашки, а волосы на затылке встали дыбом. Они с Уилльямом многозначительно переглянулись. У мужчины на лице заиграли желваки. Теперь он ясно понял, какую работу иногда прям очень сильно хочется выполнить.

РУНГЕРД

Рунгерд вскидывает голову, глядя на владелицу лавки. Та рассчитала все до последнего медяка и протянула ей лист пергамента с ценой. Перехватив его, девушка поблагодарила ее и они распрощались. Выйдя на улицу, девушка столкнулась просто с самым свирепым выражением лица герцога, которое ей только доводилось видеть. Даже в момент, когда она хотела его убить, он не выглядел таким уж разъяренным. И Рунгерд понимала его как никто. Он сам отец и может себе представить, что значит реальная беззащитность ребенка перед взрослым. Они обязаны взяться за это дело.
— Не будь тебя там, Айрис бы выразилась куда красочнее. Пойдем.
Вечер уже явно перестал быть томным и вырисовывающаяся работенка намекала о хорошей расправе. Для Рунгерд подобные случаи были самыми стрессовыми. Когда в делах взрослых замешаны дети, она была готова рвать и метать. Таких грешников отправляешь на тот свет с особым, почти феерическим удовольствием. Большее наслаждение можно получить, если получится с обидчиком провернуть все то же, что он делал с жертвой. Будь особенно хорошо, если получится отыскать ублюдка в ближайшие часы, чтобы он не успел навредить еще кому-то.
Таверна, к которой они шли, отличалась странно зловещностью, потому что там обитали лишь несколько видов посетителей: наемники, отъявленные пьянчуги и преступники. Никто ни от кого не прятался, поэтому очень часто, из этого заведения просто не выходили. Таверна называлась «Дикий вепрь», с тонким намеком для знающих людей о том, что здесь можно избавиться от трупа, в случае убийства. В этом месте Рунгерд провела большую часть своего времени вместе с Эйнаром, когда закончила школу изуверов. Шестнадцатилетней девчушке тут было ужасно противно, но со временем и она привыкла, и даже нашла какие-то плюсы. Например, хозяин таверны всегда угощал бесплатным напитком, когда они возвращались с дела, и самое удивительное, вкусно готовил. Баранина у него получалась отменная.
Оказавшись внутри, Рунгерд сразу пошла задавать вопросы владельцу, и тот, завидев с ней компанию, налил им выпить. Отказываться было греху подобно. Сделав пару глотков, девушка облизнулась и оставила тару в сторону.
— Дошли слухи, что тут появился новый любитель детей. Это правда?
Мужчина кивнул и злобно харкнул в чистую кружку, которую старательно натирал чистым полотенцем минуту назад.
— Никто из ваших уже месяц не появлялся. А с приходом нового герцога, наемники пока стараются не показывать носа. Ты первая, кто зашел сюда с момента, как Эйнар уехал.
Значит, наставник жив. Хоть какая-то хорошая новость. Уточнять тот факт, что почти все старшие изуверы полегли месяц назад в замке, она не стала. Потом, может, сам узнает.  Хозяин таверны начал описывать человека, которого нужно представить на суд богов.
— Кожа смуглая, видать приехал вместе с новоявленным герцогом, бо других кораблей у нас не было. Слыхал от Вариса, шо он поселился на другом конце города. Таскает к себе мальчишек с улицы и насилует до смерти. После чего выкидывает тело догнивать на улице и берет нового.
Сердце Рунгерд ухнуло вниз. Она не замечала ничего вокруг, потому что в ушах просто звенело от произнесенных слов. Просто не могла поверить, что в городе завелась такая тварь. На звуки драки, позади себя, девушка среагировала не сразу. Впрочем, не сказать, что Уильям нуждался хоть в какой-то помощи. С третьим нападавшим она помогла только потому, что это был хороший удар по ее траектории движения: от бара прямо в пьянчугу. Перехватив кувшин с элем, она разбила его об голову незнакомца и вопросительно уставилась на герцога.
— Я предупреждала… но забава в том, что я не имею ни малейшего представления кто это.
— Это старейшины одного из кланов, но не стоит волноваться, они даже не вспомнят произошедшее на утро. — Отозвался трактирщик и кивнул своим гостям в сторону второго зала, предлагая им расположится там. Улыбнувшись, девушка поблагодарила хозяина и предложила Уильяму пока  присесть за стол там  Герцог предпочел самый дальний угол, где был велик шанс, что никто из не заметит.
— В общем, нам надо подождать полуночи и пойти навестить сволочь на другом конце города. Его дом находится немного на отшибе. Говорят, он  смуглый с черными волосами. А пока, предполагаю перекусить.
Рунгерд сделала трактирщику жест рукой и тот понимающе кивнул. Стащив с себя плащ, она положила его рядом на длинной лавке, после чего откинулась на спинку.
— Триликие, меня эти Мирины шпильки в волосах доведут до греха. — многострадальчески протянула девушка и стала расплетать волосы из хитро уложенного сплетения в гульке. Копна упала ей на плечо, позволяя вздохнуть свободно. — Не представляю, как ваши женщины ходят с такими прическами постоянно… у меня бы не привлекательность повысилась, а желание убивать от этой боли.
Трактирщик поставил перед ними два миски полные мяса с картошкой. Подлива была просто потрясающей. А рядом, как всегда, поставил трехлитровую  банку кислых огурцов, а также два  кубка эля.
— За счет заведения.
Рунгерд благодарно кивнула и буквально накинулась на чертовы огурцы, делая совершенно забавный вид, что у нее с ними взаимное влечение.
— Попробуй, его мать делает просто волшебный маринад.

Через два часа они уже стояли у нужного дома. Рунгерд прошерстила каждый двор на этой удице, вселившись в полевку. Поблагодарив Уильяма, который присмотрел за ней, пока она была в чужом теле, девчонка встала у забора и утоничла:
— Старайся нам не обнаружить до самого последнего момента. И ты ищешь ребенка.
Северянка с легкостью перемахнула через каменный забор. За ней тут же полез герцог. Когда спрыгивали, они слегка столкнулись в кустах барбариса на чужой территории, потому что лунный свет не попадал в этот угол и хоть глаз выколи. Рунгерд едва сдержала смех, когда он навалился на нее сверху. Сильные руки крепко сжали ее талию, буквально вытаскивая девушку из кустов. Быстро взяв себя в руки, они молча подошли к дверям, так как окна Рунгерд не любила, и северянка тут же начала вскрывать замок. Замок клацнул и дверь тихонько заскрипела, открываясь.
Сделав знак рукой, что они расходятся по разные стороны, Рунгерд пошла туда, где полевка обнаружила хозяйскую спальню.